Одиночество вдвоем

— Мне, наверное, не стоит, — как бы обращаясь к себе, прошептал он.

Она, не говоря ни слова, спустилась вновь и так же молча потащила его за рукав. На втором этаже они позвонили в дверь коммунальной квартиры. Дверь почти сразу же открыла проворная кругленькая старушка в очках. Вероятно, та, что звонила, догадался студент. Таня кивнула ей, и они вошли в длинный коридор, тускло освещенный люминесцентной лампой.

Узкая комнатушка свекрови была сплошь завалена старинным хламом. Тут стояла и сделанная лет пятьдесят назад бамбуковая этажерка, напичканная книгами в старых переплетах. Рядом грозно возвышался темный комод под белой накидкой с узорами. Против комода, в ближнем правом углу, стояла никелированная кровать, на которой полусидела-полулежала пожилая интеллигентной наружности женщина.

Она вскинула удивленные глаза на студента, поздоровавшегося с ней. Затем перевела взгляд на Таню, которая обняла и расцеловала ее. Студент прошел дальше в комнату и уселся на черном диване-оттоманке, пружины которого громко задребезжали под его тяжестью.

— Что с вами, родненькая, — засуетилась Таня, — где болит, а? Дорогая вы моя… Ну, скажите, что у вас случилось?

— Ы-ы…мм…ммо… — Женщина тщетно пыталась что-то сказать, но у нее не получалось. Вошла старушка, открывшая им дверь.

— Сплю я чутко. Вдруг, — слышу — она. А я всех жильцов узнаю по походке. Вдруг — грохот. Будто что-то тяжелое упало. Батюшки, думаю, никак Маргарита Ивановна поскользнулась. Выхожу, а она лежит и подняться не может. Ну, я и дотащила ее кой-как. Потом, гляжу, язык у нее отнялся. И покраснела вся. Видишь, лоб и щеки красные. Вот я и решила тебе телефонировать.

— Спасибо вам, Юль Михайловна. Правильно все сделали. А «неотложку» вызывали?

— Не-а, — покачала головой старушка, — не усекла. А надо?

Таня вопросительно глянула на него. Студент выдержал этот проникновенный взгляд и сделал жест рукой. Она вышла в коридор.

Старушка в очках подсела к больной и повернулась к студенту.

— Как вы думаете, отчего это может быть?

— Язык? — скорее догадался он.

— Да.

— Понятия не имею, — пожал он плечами. — Но вы, Маргарита Ивановна, лучше ложитесь. Любая болезнь требует спокойствия.

Больная, немного успокоившись, улеглась поудобней.

— У меня тоже в последнее время что-то здесь пошаливает, — пожаловалась старушка, указывая на сердце. — Иной раз так кольнет, что дух захватывает. А ведь матушка моя, царство ей небесное, девяносто два прожила.

— Прежде дольше жили.

— Во-во, — оживилась старушка, — тетка моя восемьдесят четыре прожила. Помнишь, — обратилась она к больной Маргарите Ивановне, — мы с тобой ездили на Митинское?

Та утвердительно кивнула.

— Так вот, всю жизнь курила папиросы «Беломор-канал» и чарочкой-другой не брезговала. Господи ты боже мой, прости ты меня ради Христа, — она перекрестилась. — А я ничего не употребляю, однако ж, поди, болит.

— Пройдет, — успокоил ее студент.

— Неотложка выезжает, — Таня неслышно прошла в комнату и увидев свое место рядом с больной занятым, решила было подсесть к студенту. Однако Юлия Михайловна встала и заторопилась.

— Пойду-ка спать, — объявила она, — утро вечера мудренее. Авось, все наладится.

— Спасибо вам за доброту, Юлия Михайловна, — тепло поблагодарила Таня и подсела к больной. Старушка ушла.

Студент глянул на часы. Половина пятого. Встал, осторожно, стараясь не шуметь, прошел к Тане. Едва дотронулся до плеча. Она тотчас подняла голову. Повернулась к нему, виновато улыбнулась. Он сделал жест пальцами, означавший — иду покурить. Она кивнула. И в этот момент затрещал звонок на входной двери. Таня вскочила и бросилась к выходу.

Вошел молодой сухощавый врач и грузная, в летах, медсестра. Больная очнулась и что-то невнятно произнесла.

Врач сел перед ней.

— Ну, — начал он бодро, — что у нас стряслось?

Больная вытащила руку из-под одеяла и поднесла к губам. Глаза ее с ужасом следили за каждым движением доктора и медсестры. Сделав несколько попыток заговорить, она бессильно откинулась назад.

— Отнялся язык? Всего-то? — Казалось, доктор был в недоумении — стоило ли из-за такого пустяка вызывать «неотложку»? — Это такое теперь частое явление, — он повернулся к медсестре. — Церебразин. — Затем повернулся к больной. — А вот вам двигаться категорически запрещаю. Вставать тем более. Только по нужде.

Медсестра торопливо открыла чемоданчик, который держала в руках, и достала шприц.

— Смочите чистую тряпочку и на лоб, — обратился врач к Тане, что-то размашисто записывая в своем блокноте. Та с готовностью вышла.

Студент бесшумно скользнул в коридор.

Таня помогла свекрови повернуться. Врач вышел вслед за студентом.

— Курите? — предложил студент.

Тот, странно изучая Алика, отрицательно покачал головой.

— Бросил, — пояснил он. — А вы кто ей будете?

Студент опешил от неожиданности.

— Я? Вообще-то, знакомый. Сосед.

Врач посмотрел ему в глаза и снова отрицательно покачал головой.

— Что? — не понял студент.

Врач огляделся.

— Плохо, — еле слышно выдавил он.

— Что плохо? — Осоловев от выпитого и бессонной ночи, студент туго соображал.

— Кровоизлияние в мозг.

— Да вы что?