Одиночество волка

Степан промолчал. Разумеется, он совсем не прочь был занять место начальника уголовного розыска. Но биться головой об стену ради этой должности не собирался. А именно это и предлагал ему Кузовиков. Слишком уж сложное дело – искать дерьмо в стоге сена. Вот если оно само снова свалится на голову!.. Такое вполне могло случиться. Хорошо будет, если Степан окажется к этому готов.

Забор высокий, ворота крепкие, за ними собака. Она-то и разбудила хозяина, который впустил пацанов во двор. Они первым делом заставили его привязать пса.

Потом во двор зашел Пантелей и осмотрелся. Места за оградой много. Здесь вполне могли поместиться все три их машины. Да и дом далеко не самый маленький. Почему бы не разместить в нем пацанов? Ведь на старую хату возвращаться опасно.

Пантелей подошел к хозяину, посмотрел на него, перевел взгляд на Жадика и спросил:

– Он?

– Он.

Мужик в возрасте, за полтинник уже. А то и все шестьдесят. Морщины на лбу, волосы седые.

– Что вам здесь надо? – спросил он.

Пацаны вели себя прилично, лепилу не вязали, не держали за руки, но все неприятности такого рода могли произойти с ним в любой момент. Он это понимал, поэтому сильно нервничал.

– Как что? Ты врач, твое дело людей лечить. А у нас раненый.

– Я это уже понял.

– Мы хорошо заплатим.

– Ладно, несите, посмотрим.

– Мы поживем у тебя немного.

– Нет, это исключено.

– Да ладно тебе. – Пантелей вынул пистолет, передернул затвор и приставил ствол к животу терпилы.

– Не надо мне угрожать, – дрожащим от страха голосом сказал тот.

– Я никогда не угрожаю, стреляю сразу.

– Кто же вам тогда поможет?

– В дом его давайте! – приказал Пантелей.

Жадик и Ластик схватили мужика за руки и потащили в дом. Пантелей пошел за ними.

Братки завели хозяина в комнату с камином, усадили на диван.

Он умоляюще глянул на Пантелея и проговорил:

– Я все сделаю как надо. Только прошу вас вести себя достойно.

В комнату вошла молодая женщина, в халате поверх ночной рубашки, с распущенными волосами. Не сказать, что редкой красоты, но симпатичная. Фигура на загляденье. Бюст высокий, полный.

– Миша, что здесь происходит? – с опаской глянув на Пантелея, тревожно спросила она.

– Дочка? – спросил Пантелей, качая головой.

Нет, дочь не стала бы обращаться к отцу по имени. Здесь что-то другое.

– Она сейчас уходит. Люда!..

– Я не получил ответ на свой вопрос.

– Что вам здесь надо?

Пантелей глянул на Жадика и велел ему идти к пацанам. Пусть загоняют машины во двор и несут Каина.

– А почему вы здесь распоряжаетесь? – возмущенно спросила Люда.

– Да хотя бы потому, что мне очень нравятся пожилые мужчины, у которых красивые молодые жены, – ответил Пантелей, не удержался и обвил рукой ее талию.

Она отскочила и махнула рукой, как если бы хотела ударить его.

– Мы же договаривались! – простонал врач.

– Дети есть? – спросил Пантелей, глядя на Люду.

– Зачем вам?

– Кто еще в доме?

– Так вы об этом. Нет никого.

– А ты о чем подумала? Хочешь от меня детей?

– Я бы попросил…

– Заткнись! – Пантелей надвинулся на доктора Мишу, заставил его вжать голову в плечи.

– Я прошу вас не трогать мою жену. Или я ничем не смогу вам помочь, – заявил тот.

– Твоя жена нам и поможет.

– Но так нельзя.

– Нельзя. Но если с моим другом что-то случится, то будет очень даже можно.

Люда вышла из комнаты и рванула вверх по лестнице. Пантелей последовал за ней, но слегка опоздал. Женщина исчезла в какой-то из четырех комнат, расположенных на втором этаже.

Он заглянул в спальню. Никого. Зашел в соседнюю комнату и напоролся на ружье, стволы которого смотрели прямо на него.

– Ух ты! – Пантелей ухмыльнулся.

– Я стреляю! – Люда взвела курки.

– Я люблю, когда женщины в меня стреляют.

Он осторожно шагнул к ней, собираясь вырвать ружье из ее рук. Это был самый опасный момент, но смерть его почему-то совсем не пугала.

– Я стреляю!

Пантелей усмехнулся. Он понял, что женщина не сможет выстрелить.

– Люблю, когда они стреляют глазами.

– У меня жаканы!

– Да, только пули могут остановить мое влюбленное сердце.

Пантелей вплотную приблизился к стволам, но бить по ним не стал, прижался грудью.

– Стреляй!

– Ты псих?

– А ты сможешь вылечить мою больную душу?

– Я тебе не врач.

– Охотница?

– И не охотница.

Пантелей кивнул и резким движением отвел стволы в стороны. Но выстрелы так и не грянули.

– Если ты не охотница, то и не надо тебе ружье, – заявил он и глянул на оцепеневшую женщину.

– Миша сделает все, выручит вашего человека.

– Я хочу не Мишу, а тебя.

Пантелей шагнул к Люде, но та даже не сдвинулась с места. Она смотрела на него как на роковую неизбежность.

– Даже страшно подумать, – шепотом сказал он, старясь обаять ее пристальным взглядом.

Пантелей знал, как это делать. Тем более что ситуация располагала. Люда уже была заворожена.

Он нарочно взял паузу, и Люда его не подвела.

– О чем подумать? – повелась она.

– О том, что мой друг может умереть на операционном столе, и я буду этому радоваться.

– Радоваться?

– Если он умрет, то я обойдусь с тобой не очень грубо, но и без всяких нежностей.

– Не надо, – сказала она и заторможенно качнула головой.