Одиночество вышло из чата

– Женщины часто сами бывают виноваты в том, что от них сбегают мужья, – меланхолично заявил Макар. – Расширим тему. Вот, например, типаж милой «хозяюшки» – он точно не мой.

– Почему? – спросила Акса. – Семья – это тяжелый труд. Если жена со всем справляется, то она молодец. Хотя по нынешним канонам домашние обязанности должны делиться между женой и мужем пополам.

– Ты не поняла, – возразил ей Макар. – Я о том явлении, когда люди уверены, что семья – это обязательно пахота. Почему-то все хорошие девочки, особенно бывшие отличницы, представляют семейную жизнь именно так. И их семья всегда рано или поздно превращается в тяжкую работу. Первое время мужчина готов работать на этом предприятии, пока женщина хоть сколько-то дает ему радости и любви. Но через какое-то время жена настолько входит в роль директора в семье, что буквально давит мужа своими приказами… неизбежно у мужчины заканчивается энтузиазм, и он просто начинает прогуливать работу на этом «предприятии». А она, жена, продолжает давить на мужа, считает, что он должен и обязан пахать на семью дальше. И вот тогда мужчина начинает искать источник радости где-то на стороне. Потом возвращается на родное «предприятие», ой, в семью, то есть, и его там наказывают – лишают «сладкого» и прочих благ…

– А я тебя понимаю, – вдруг поддержал Макара Илья. – Женщина, которая живет не для счастья, а для пахоты, всегда будет находиться между желанием мужчину выгнать и опасением, что он сам сбежит. Единственное, мой отец в подобной ситуации не ушел к любовнице, а умер от рака. Мне кажется, что совесть не позволила отцу уйти из семьи… Он «сбежал» из нее с помощью своей болезни.

– И ведь я такая же, первый раз будучи замужем, свои обязанности я выполняла безоговорочно, а вот он бегать из семьи начал, потом пить в выходные, – с отчаянием произнесла Людмила.

– А в моей семье эта функция «буду пахать на работе до седьмого пота» – была у папы, – призналась я. – А маме хотелось просто жить, порхать птичкой, а не лезть вон из кожи и не заниматься непосильным трудом. Но рядом с человеком железной воли, каким являлся мой папа, это все было без шансов.

– Мне кажется, это нормально для мужчины – работать, – вдруг спокойно, даже добродушно произнес Саша. – Я готов пахать на свою семью. И я бы хотел, чтобы моя жена не работала… вернее, не «пахала» бы. Чтобы ее работа не высасывала из нее силы и душу. Чтобы моя жена порхала как птичка. Ну и семья не казалась ей тоже тяжким трудом. Все должно быть в радость.

Илья вздрогнул, посмотрел на Сашу со странным выражением – смесью изумления и ехидства.

– Хотя мне тоже не нравиться это выражение – «пахать», – продолжил Саша. – Когда любишь свою работу и делаешь ее с радостью, ну какая тут пахота…

– Саш, ты идеалист, – усмехнулся Макар. – Ну где ты такую работу сейчас найдешь? И что такое – «пусть жена порхает как птичка»? Теоретически – как оно должно выглядеть, это порхание?

Саша ответил:

– А я тебе отвечу… Читал недавно про одну актрису, популярную в советские времена. Автор статьи задавался вопросом – почему ее любили мужчины? И отвечал словами тех мужчин, что ее любили – оказывается, с ней было хорошо просыпаться. Она открывала глаза утром всегда в хорошем настроении и радовалась жизни. Она просыпалась и пела, и смеялась. Потом, в течение дня, всяко, конечно бывало, но вот эти первые минуты после сна от нее исходило счастье.

Все за столом вдруг замолчали. Никто больше не захотел спорить с Сашей. Мне вдруг показалось, что он говорил это и обо мне тоже… Хотя не помню, как именно я обычно просыпаюсь.

– После дождя всегда выходит солнце, – глядя в окно, на мутную пелену дождя, произнес задумчиво Костя. – Надо просто подождать. Надо уметь ждать…

– Не все умеют ждать, – пробормотал со странной улыбкой Илья, опустив голову. – А кто не умеет, тот расплачивается.

Что, неужели и это обо мне тоже? Только непонятно, кто не умел ждать – я или он?

Глава 8 Август

– Помню, читала очень давно в одной статье, в юности, чуть не в детстве… – с задумчивой улыбкой произнесла Ирина. – А вот чего-то запомнилось на всю жизнь! Итак. Один известный психолог сказал вот что: если родить до двадцати пяти лет, то после сорока пяти уже живешь для себя. А мне скоро пятьдесят три года. А я еще не жила вообще. Вообще!

– Кузя, не страдай. Ты жила и живешь! – возмутилась я. – Ну что за любовь к драме… Я не стану тебя жалеть. Да ты вслушайся в свои слова, в смысл того, что только что сама сказала – ты именно что живешь для себя! Только для себя, всю жизнь, без перебоев и промежутков!

Мы с сестрой опять гуляли вдоль реки, по набережной. Белая акация давно отцвела, листва на деревьях запылилась и не казалась уже такой глянцевой и яркой, как в мае.

Солнце пряталось за облаками – но не темными, не теми, что обычно несут в себе дождь, а просто делавшими небо светлым и непрозрачным. Все вокруг было окутано легкой дымкой, здания вдали прятались в молочном тумане. Все такое чуть белесое, смазанное, без четких контуров и ослепительного блеска…

Не холодно, но и не жарко, просто тепло.