Одиночество зверя (СИ)

Он действительно не хотел её обижать и вовсе не собирался на кого-либо нападать, но молча терпеть издёвки тоже не мог. Совершенно не ожидавший подобного развития событий, Игорь Петрович смутился своим участием в перепалке с женщиной и теперь отчаянно хотел поскорее свернуть провалившееся мероприятие и заняться более умиротворяющими делами. Полдня он занимался проблемой дочери и втайне желал отдохнуть на вечере воспоминаний, а приходится вновь искать выход из некрасивой ситуации.

— Я смотрю, вы совсем от рук отбились, дети мои, — продолжила нотацию Елена Николаевна. — Вы двое вообще встречались после школы?

— Ни разу, — поспешила отречься Аня.

— И после тридцати лет разлуки начинаете с драки?

— Разлучаются друзья, а мы просто разошлись в разные стороны, — уточнил Саранцев. — Мы бы друг о друге и не вспомнили больше никогда, если бы не вы, Елена Николаевна, и не ваш трудовой конфликт. Вы вот не захотели о себе поговорить, и вот что получилось. Какие у вас там проблемы?

— Ничего особо ужасного, — отмахнулась Елена Николаевна. — Зря Анечка всех вас переполошила.

— Просто Елена Николаевна в одиночку противостоит политике действующего правительства в сфере школьного образования, — с ноткой своей обычной язвительности заметила Корсунская.

— Нет-нет, Анечка, прекращай. Опять ты за старое. Мы не на переговоры здесь собрались и не на конференцию по проблемам школьной реформы. С государством я не борюсь, просто считаю отдельные меры конкретно нашей школьной администрации порочными.

Казалось, общение окончательно сбивается в нежелательную тональность, и Саранцев тайно подавлял в себе раздражение. Что ему теперь, прошения здесь принимать? Можно просто поболтать, повспоминать детство и отрочество. Он ведь совершенно искренне хотел именно отдохнуть душой, все рассуждения Юли Кореанно просто удачно легли в строку. Почему бы не совместить приятное с полезным? И вот весь гениально невесомый замысел выливается в банальное общение с народом.

— Если я вмешаюсь, то ты, Анна Батьковна, сама потом станешь приводить всю эту историю как доказательство отсутствия у нас демократии и эффективного государственного аппарата. Мол, президент влез в компетенцию аж школьного директора — куда такое годится. Поэтому предпочту воздержаться. Знаешь, когда во времена перестройки газеты обличали коррупцию советского периода, я вычитал где-то, как помощник Брежнева позвонил первому секретарю какого-то обкома, обсудил с ним текущие вопросы, а потом между делом поинтересовался ходом некого местного судебного процесса. Просто поинтересовался — никаких распоряжений не отдавал. Но секретарь обкома, естественно, всё понял правильно и принял соответствующие меры к облегчению участи подсудимого. Ты вот юрист, насколько я понимаю, так скажи: с юридической точки зрения, является данный случай со стороны помощника Брежнева вмешательством в компетенцию суда или обкома?

— Как же ты глубоко копнул. Думаю, беспристрастный суд в демократической стране помощника не осудил бы, но мы же понимаем нашу систему взаимоотношений, и кто такой помощник Брежнева для секретаря обкома. В бытовом понимании давление имело место.

— Хорошо. Вот я продемонстрировал всей школьной администрации разом свою физиономию — вмешался я в её компетенцию или нет?

— Формально — нет.

— Задумается теперь директриса о своих дальнейших действиях, или нет?

— Наверное, задумается.

— Разве это не было с самого начала частью замысла всего сегодняшнего мероприятия?

— Так-так, — подала голос Елена Николаевна, — отсюда подробнее. То есть, вы все собрались меня спасать?

— По плану предполагалось вслух об этом не говорить, но Игоря Петровича ведь не остановишь.

Само собой, госпожа Корсунская-Кораблёва опять выступила в своей характерной манере. Саранцев начал медленно закипать и испытывать к ней чувство, весьма напоминающее ненависть.

— Просто мне уже стало казаться, что наше собрание служит совсем иной цели, — пояснил он свою несдержанность и разозлился ещё больше — теперь он перед ней оправдывается! Хотя, положа руку на сердце, язык стоило придержать.

— Шут с тобой, у меня возник другой вопрос: откуда тебе известен род моих занятий? Вы с Мишкой обо мне говорили?

— Нет, почему, — встрепенулся Конопляник, но сразу осёкся — видимо, решил предоставить право ответа Саранцеву, дабы не причинить вреда государственным интересам России.

— Да, ФСБ проверила ваше реноме, — отчеканил Игорь Петрович, глядя прямо в ухо Анне. — Я им никаких распоряжений не отдавал, они действовали по инструкции.

— А ты бы мог распорядиться не проводить в данном случае такую проверку?

— Нет, не мог. Это часть их работы, их ответственность. В случае чего спрос был бы с них. Здесь нет ничего унизительного ни для вас, ни для меня.

— В случае чего с них был бы спрос?

— В случае, если бы встреча с кем-нибудь из вас меня бы скомпрометировала.

— Ты каждый день компрометируешь себя всяческими встречами, мог бы и нас как-нибудь перетерпеть.

— Какими ещё встречами я себя компрометирую?