Одиночество зверя (СИ)

— Обязательно, — заверил её не уверенный в себе президент и подумал о дочери, которая ждёт его в Горках с ответами на все её вопросы. Захотелось вдруг, прямо сейчас, не сходя с места, вывалить их все на классного руководителя и дождаться от неё правильного решения.

Правильное для кого — для Светки и её матери, для него, для Покровского, для закона? Множество правильных ответов сбивало с толку и заставляло насторожиться: а если одного, большого и безоговорочного, всеобъемлющего правильного ответа вовсе нет?

— Вряд ли у него получится просто так завалиться к вам домой, — не удержалась Корсунская.

— Вообще-то, да, — улыбнулась учительница.

— Ничего, я не буду вечно президентом, — утешил их Игорь Петрович. — И даже премьер-министром. Время придёт.

— Конечно, придёт, — согласилась с ним Елена Николаевна и придержала за локоть, проходя мимо — словно незаметно пожала руку втайне от всех остальных.

В дверях она остановилась и обернулась:

— Ладно, мальчики, попрощаемся с вами здесь.

— Нет, почему? Мы вас проводим до машины, — удивился Саранцев.

— Не надо, Игорь. Там уйма народу, охрана, может, ещё и журналисты пришли по следу от школы. Лучше здесь, где все свои. Спасибо вам за сегодняшний день и проявленную заботу, и до встречи.

— До свидания, Елена Николаевна, — почти беспомощно сказал Игорь Петрович и даже оглянулся, словно ждал удара из-за спины.

— До свидания, — повторил за ним Конопляник и уверенно посмотрел вперёд, где за прикрытой дверью пряталось будущее.

— Анечка, не молчи, — строго молвила Елена Николаевна. — Возьми себя в руки, наконец.

— Счастливо, — выдавила та после неприятной паузы и ни на кого не глядя.

— Пока, — буркнул президент, а Мишка только взмахнул рукой и картинно улыбнулся — наверное, хотел разрядить напряжённость.

Корсунская открыла дверь, и женщины канули в полутёмный коридор, где мелькнула чья-то призрачная тень. Некоторое время брошенные одноклассники стояли посреди кабинета и собирались распрощаться друг с другом, но в дверном проёме возник новый женский силуэт: Юля Кореанно вошла с неясным оттенком противоречивых чувств на лице и остановилась, бросив насторожённый взгляд на Конопляника.

Тот сделал шаг в сторону от президента и огляделся, потом молча посмотрел в ухо Саранцеву и перевёл взгляд на Юлю.

— Вы ещё не закончили? — спросила та у шефа.

— Да вроде бы, — сухо ответил Игорь Петрович и посмотрел на Мишку.

Одноклассник молчал под обращёнными к нему взглядами, потом решился:

— Ну ладно, счастливо.

— Пока.

— Всего хорошего, — добавила от себя Кореанно.

Конопляник посмотрел на неё, согласно кивнул и вышел из кабинета, глядя себе под ноги.

— Я думала, вы проводите Елену Николаевну, — напряжённо проговорила Юля — она не хотела делать замечание президенту, но хотела указать ему на ошибку.

— Я тоже думал. Но она решила иначе — не захотела учинять фурор среди своих соседей.

— Жаль, — продолжила укоризненную речь специалист по связям с общественностью.

— Не уверен. Мне самому очень хотелось поскорее закруглить всё представление.

Не дождавшись реплики от собеседницы, Саранцев продолжил:

— Встречи с прошлым не всегда радуют, Юлия Николаевна. Иногда даже расстраивают.

— Тогда есть ещё одно предложение, Игорь Петрович.

— Какие ещё предложения? Домой пора. И башка трещит.

— Завершающий штрих, так сказать.

— Много времени займёт?

— Как вы решите. Ребята задержали журналиста — притворялся официантом.

— Давно задержали?

— Очень удачно — минут пятнадцать назад.

— Почему же удачно?

— Его уже успели проверить — он действительно журналист. Не из пула. И оружия при нём, разумеется нет. В общем, вы можете сейчас подойти туда и сказать ему пару слов.

— Наручники ему не надевали, надеюсь?

— Нет, зачем же. Но человек всё же проявил старание и фантазию — заслуживает награду. Вишенка на торте ради эффектного завершения операции.

— Операции?

— Да, операции. Игорь Петрович, я просто исполняю свои служебные обязанности. Возможно, увлекаюсь иногда. Наверное, влезла в личные дела…

— Ничего страшного, Юля. Какие у меня могут быть личные дела? Они все остались в детстве и юности. Идёмте спасать вашего журналиста.

Президент и пресс-секретарь вышли из кабинета в коридор, прошли по нему метров десять и вошли в небольшую служебную каморку, заваленную всяким хламом. С потолка свисала на проводе голая слабосильная лампочка, под ней на стуле, закинув ногу на ногу, сидел лысоватый человек не первой молодости и далеко не спортивной комплекции в белой рубашке и чёрных брюках, а рядом стояли двое офицеров ФСО, помоложе и постройнее своего подопечного, но тоже в белых рубашках — только с галстуками. При виде новоприбывших злоумышленник, не изменившись в лице и даже, как показалось Саранцеву, чуть улыбнувшись, неторопливо встал. Ноги он чуть расставил, словно приготовился к морской качке, руки опустил по швам и смотрел на главу государства чуть набычившись, едва ли не исподлобья.

— Здравствуйте, — раздумчиво сказал Игорь Петрович.

— Здравствуйте, — ответил журналист и продлил своё безбрежное молчание.

— Хотите взять у меня интервью?

— Есть такой план.