Одиночка

– Не знаю. Хотя, я думал об этом. В мире существует некий баланс вещей, запрограммированная каким-то гением или сумасшедшим пропорция. Суть ее в том, что если ты получаешь что-то очень желанное, то потом теряешь намного больше. Но, вопрос не в желаниях и их исполнении, в сущности, не это важно! ‒ увлекшись, пылко заговорил он, ‒ Гораздо важнее цель твоей жизни, смысл, для чего ты живешь? Лишь у немногих есть своя цель в жизни, но у большинства, ее нет. Они тихо плывут по течению жизни, пока не захлебнутся ею и не утонут. Мне их жаль. Впрочем, не очень… Но, знаешь, я не хотел бы быть похожим на одного из них.

Он замолчал, раздумывая, как бы ей объяснить то, о чем хотел сказать. Раньше он не верил в любовь, не верил в то, что человек может быть счастлив. А теперь ему хотелось положить к ее ногам весь мир, но он не знал, о чем ее мечты. Он сомневался, достанет ли у него терпения и сил, чтобы сделать ее счастливой?

Мельком взглянув на Олю, Павел увидел, что она всматривается в него хрустальными от слез глазами. Несмелы и грустны были ее глаза. Она отвернулась и заплакала, тихо, без всхлипов. Боль ее очевидно была сильна. Она очень тихо произнесла:

– Я должна тебе признаться, у меня в прошлом много было… Сам знаешь чего, – голос ее прозвучал с пронзительностью порванной струны.

В одно мгновение взгляд ее глаз сказал больше, чем она рассказала бы словами, и Павлу стало известно, что ларек, который был оформлен на нее, принадлежит не ей, а армянину с отвисшей губой, жирному, липкому и вонючему, который постоянно говорит о том, что «все здесь воры». Открылись перед ним и их отношения, как она ему покорилась после отчаянного, но жалкого детского сопротивления. И она, от природы живая и ласковая, стала в его присутствии бояться слова сказать. Павлу стало известно, что последнее время она жила с отвратительным ощущением того, что занимается воровством. И он до пронизывающей сердце боли почувствовал желание разделить ее обиды и унижения, ее страх и ее стыд.

– Забудь прошлое. Прошлого не существует, только будущее! – с великим убеждением сказал он.

И она ему поверила. Он сказал это так, что не поверить ему было нельзя. Правда, те слова ему нелегко дались. Больше об этом они не говорили. Никогда. Не успел он поговорить с ней и о планах на будущее. Павел знал, что Оля лучшее из всего, что было в его жизни. Она, как и он, через многое прошла, но в отличие от него, сберегла душу.

* * *

Время летело незаметно.

Они не разлучали ни на минуту, и Павел не сказал бы точно, как давно они вместе: неделю, месяц или год. Их прогулки были замечательны, а родной район «Виноградарь» был для Павла нов, как в первый раз. Походы за продуктами на базар либо в супермаркет «Сільпо» радовали Олю, как ребенка и Павел совсем ими не тяготился, исполняя обязанности верного паладина и послушного носильщика, а она, госпожи миллионерши. Она по своему усмотрению распоряжалась его деньгами и сама за все платила. Павел не хотел, чтобы у Оли развилось ощущение, своей постоянной и во всем от него зависимости. Поскольку такая зависимость неизменно вызывает внутреннее сопротивление и обиду, а обижать ее, даже в малом, он не хотел. Для него это было бы равносильно преступлению против человечности.

Они оба выделялись из толпы, и ей нравилось, что на них обращают внимание, провожают взглядами. Неудивительно, они были, что называется видная пара, особенно Оля. Глаза ее сияли, и вся она светилась той скоротечной красотой, что появляется у счастливых в любви девушек. Ее искренняя доброжелательность была неотразима, она обладала редким даром с первого взгляда вызывать симпатию, очаровывая каждого, с кем общалась. Но им не нужно было еще какое-то дополнительное общение, даже среди людей они чувствовали себя наедине друг с другом, словно никого, кроме них, вокруг не было.

Заработанных в свое время наличных у Павла было достаточно. Гривен, долларов и евро хватит на несколько лет. А дальше? Дальше, ‒ они оба не без рук, заработают на жизнь, с неохотой задумывался о будущем Павел. Он знал, что богатство ему не суждено, а кому оно не суждено, у того деньги уплывает из кармана он и сам не знает как и куда. Деньги могут причинять ему лишь новые горести, и, чем больше их ему перепадает, тем беднее он становится. А Оле было все равно, есть у него деньги или нет, такого бескорыстия он в жизни не встречал. Ей-то все равно, а ему? Он теперь в ответе не только за себя. Ведь дело не в деньгах, как таковых, сбережения придают уверенность в себе.