Одиночка

Повисает пауза, только на этот раз без переглядываний. Ядовитые эмоции не стихают — даже напротив, в присутствии Адиля только усиливают свой напор. Новая машина, тонкие сигареты, презервативы, его переезд, о котором я ничего не знала, — они словно подчеркивают пропасть между нами. Я решила прыгнуть в надежде, что смогу достичь нужного края, а теперь лечу вниз, где никто меня не поймает.

— И правда самый настоящий зая, — негромко комментирует Адиль.

— Это потому, что Дима меня любит, — выпаливаю я, впиваясь в него глазами. — Для него я не просто животный трах в туалете.

Адиль дергает челюстью и молча сверлит меня взглядом. Это окончательно срывает голову. Потому что он молчит и не возражает.

— Посмотри, как ты живешь! Одним днем. Надоел город — взял и уехал! Захотел чужую девушку поиметь — вломился и трахнул. И плевать тебе на последствия. Меняешь нормальную машину на новую, подороже, вместо того чтобы подумать о будущем и купить жилье. Ты хоть понимаешь, что деньги, заработанные на покере, — это халява, которая в любой момент может прекратиться? Сиделка сказала, что ты съехал. Какой смысл ездить на дорогом мерседесе и при этом снимать квартиру? В тридцать-то лет!

Я получаю садистское удовлетворение от того, что лицо Адиля теряет ровный цвет. Так всегда: Адиль делает больно мне, я бью по нему. Но разве это не правда?

— Всё сказала? — зло осведомляется он, сжимая ладонь в кулак. — Зая своего учи, а меня нехер. Он как раз тебя простил.

Лицо пылает так, что брызни в него водой — наверняка зашипит. Идиотка. На что я рассчитывала? У Адилячужие сигареты в подлокотнике, пачка гондонов, и ему, конечно, плевать.

— Спасибо за подсказку, — бросаю, на ощупь находя ручку. Глаза горят, но слез даже близко нет: они иссушены отчаянием и гневом. — Дима всю компанию против тебя настроил. Имей в виду.

Глава 27

По-хорошему нужно поехать домой, к маме, как я и обещала. Там ждет вкусный завтрак, улыбка мамы и басовитая речь отчима, подтрунивающего над ее тягой к садоводству. Можно даже без какого-либо осуждения выпить самодельной настойки и пойти греться в баню, чтобы вытравить из груди этот холод.

Но потом понимаю — это не то. Сейчас мне хочется видеть рядом человека для себя. Мама, без сомнений, меня любит, но она человек для Олега, так же как он — для нее. Они засыпают вместе, ведут общий быт, делятся друг с другом случившимся за день, обсуждают проблемы и радуются. Даже моя близкая, обожаемая Ксюша — человек не для меня, а для кого-то другого. В момент отчаяния хочется быть рядом с тем, для кого я — самая главная персона на свете. С тем, чьи мысли занимаю в течение дня и для кого всегда, в любой ситуации буду в приоритете. Человеком вне конкуренции.

После разговора с Адилем мне одиноко и холодно. Какой безвольной мазохисткой нужно быть, чтобы никак его не отпустить. Может быть, мне просто нравится страдать? Это ведь тоже впечатления, причем сильные. С Димой все было хорошо и гладко, и в конечном итоге стало скучно. Что со мной не так? Ладно бы лет в семнадцать-девятнадцать, но в двадцать шесть гоняться за разрушительными эмоциями — явный признак психических проблем.

Заставляю себя остановиться, когда прохожу минимум километр. Все это время я шла в расстегнутой куртке и без шапки. Аплодисменты моей импульсивности. Не хватало только свалиться с простудой.

Выудив телефон из кармана, бесцельно разблокирую экран. Пора решить, что делать дальше. Сумка осталась в квартире отца, но возвращаться туда совсем не хочется. В сумке все равно нет ничего важного, что нельзя забрать в любое другое время. Не хочу. Снова проходить мимо той двери и видеть новую машину Адиля, в которой лежат женские сигареты и презервативы. Плотнее запахиваю куртку. Как я могла идти и не замечать, что на улице так холодно?

Непослушный от холода палец самовольно проматывает список звонков и застывает на имени Димы. Потому что он был человеком для меня. В любых обстоятельствах, как бы сильно мы ни поругались, я знала, что остаюсь для него в приоритете. Дима. Понятный, надежный и любящий меня больше, чем кого-либо.

Словно по волшебству, на экране вспыхивает его фотография. Впрочем, никакое не волшебство это, а обычная аватарка звонка. Хотя к чему преуменьшать магические способности мысли? Я думаю о Диме, и он мне звонит.

«Какие доказательства тебе еще нужны? — требовательно спрашивает внутренний голос. — Может быть, пора перестать гоняться за экстремальными впечатлениями и наконец оценить то, чем одарила тебя судьба? Вот оно. Когда тебе плохо, звонит человек, который по-настоящему тебя любит. Который готов не только брать, но и отдавать взамен. Это называется «зрелые отношения», а не ругань с пеной у рта, не отчаянный секс после ссоры, не швыряние посуды в стену, не одержимое желание пробраться в голову к другому, потому что он слишком скуп на проявление чувств. Все вышеперечисленное и есть банальная зависимость».