Одиночка

Началась презентация. ЕЁ вступительное слово, вступительное слово редактора. Все это было уже заготовлено. Отрепетировано, знакомо. Пошли вопросы журналистов, выступления критиков. Они отвечали. «Что это за человек? Он ни чего не спрашивает». – думала ОНА. – «Вопросы скучные, дежурные. Хотя я видела в списке аккредитованных и журналиста из издания мамы Сергея». ОНА его знала. Этот из конфетки говно сделает. Во время презентации он тянул руку, но, по распоряжению Ольги Гавриловны, его обходили. Его номер был 17.

Близился конец конференции. Она видела, что 17-й злой от нетерпения и обиды. «Не любишь, когда тебя игнорируют», – подумала ОНА – «я хуже сделаю».

– Ну и последний вопрос. – сказала Ольга Гавриловна.

Вверх взметнулось несколько карточек. Она положила свою руку на руку Ольги Гавриловны.

– Давайте послушаем №17. – сказала ОНА.

Ольга Гавриловна удивленно на НЕЁ посмотрела. ОНА многозначительно улыбнулась. 17-й встал в недоумении. Он карточку не поднимал. Готовая статья летела к чертям.

– Что вы хотели спросить? Смелее. – издевалась ОНА.

– Чем и сколько вы заплатили за этот репортаж? В прессе ходят слухи, что за него вы переспали с НИМ и ребенок от НЕГО.

В зале установилась гробовая тишина. ОНА улыбнулась и спокойно ответила.

– Немного огорчу вас, и немного обрадую. Мы договорились на следующих условиях: за этот репортаж я отрабатываю у НЕГО филологом, при том за деньги и другую сенсацию. Переспать с НИМ мне не довелось. ОН был занят, и я была занята своей работой, хотя могу сказать вам, что если такая возможность представится, я не откажусь от неё. Ребенок не от НЕГО. Я снимала репортаж год назад, а у меня только 7-й месяц беременности. Ребенок от сына вашего главного редактора, этого – тут ОНА замолчала, подбирая слова – человека с пониженной социальной ответственностью. И передайте ему и его маме, я все сделаю, чтобы мой ребенок ни в чем не нуждался, и не знал, кто его биологический отец. Если вам не нравится мой ответ, то извините, безотцовщина. Я сама росла без отца. Спасибо за внимание.

В зале поднялся шум, а 17-й так и остался стоять.

– А сейчас те, кто купил книгу может подойти и получить автограф. – сказала Ольга Гавриловна. – Первым просим подойти молодого человека в капюшоне.

«Ой. А я про это совсем забыла». – подумала ОНА. Охранник подошел к парню, положил ему руку на плечо, что то сказал. Он подошел и положил перед НЕЙ открытую на первой странице книгу. ОНА улыбнулась ему несколько усталой улыбкой и попыталась заглянуть под капюшон.

– Как вас зовут?

– Никто мое имя. Так назвали меня отец и мать. – сказал он глухо.

– Гомера читаете. Хорошо, я просто распишусь.

Расписавшись, ОНА пододвинула ему книгу. Он взял и положил перед Ольгой Гавриловной.

– Я тоже распишусь. – сказала Ольга Гавриловна, расписалась и вернула ему книгу.

Он взял книгу, закрыл её, развернулся и пошел. «А я думала, что что-то будет». – подумала ОНА.

Вот и дверь, звонок тускло подсвечен. Нажимаем. Тишина. Еще раз.

– Кто там и что вам надо? – ответил уставший голос, ЕГО голос.

– Я хочу у вас взять интервью.

– Нет у меня ни какого интервью. Был конь, да и то, забрали.

– Я снимала репортаж. На «ПЛАНТАЦИИ», 1,5 года назад. Помните?

У НЕЁ начиналась тихая паника. Неужели не ОН? Или не узнал? Молчание длилось 30 секунд.

– Заходите.

Щелкнул замок на двери и дверь открылась. ОНА переступила через порог и оказалась в тускло освещенном коридоре. Сзади захлопнулась дверь, и щелкнул замок. Да. По безопасности ОН псих, но это оправдано. Щелкнул замок спереди и дверь открылась. ОНА вошла в ангар. Высокий, полукруглый потолок. Длинна около 100 метров, ширина – 15-18. Перед НЕЙ стоял ВЕРТОЛЕТ. Без винтов, с тремя какими-то контейнерами на внешней подвеске.

– Проходите в середину ангара. – услышала ОНА голос.

ОНА прошла. За ВЕРТОЛЕТОМ стояли стол, два стула. На столе ноутбук, рация, чашка чая. За столом сидел ОН.

– Здравствуйте. Я рада вас видеть.

– Здравствуйте. Вас каким ветром в Сирию занесло?

– Арабский хорошо знаю, а спецкор заболел. Вот меня и послали.

– Присаживайтесь.

ОНА села. ОН встал и пошел к дальней боковой стене. Там, среди ящиков, виднелся еще один стол, на котором стояли чайник и микроволновка. Рядом с ним стоял холодильник.

– Чай? Кофе?

– Кофе. И, если можно, что то пожевать.

ОН налил кофе, подумав, поставил на разнос сахарницу с кусковым сахаром, достал из холодильника 6 бутербродов с каким-то темно-красным мясом и кинул их в микроволновку, поставив на одну минуту.

– Не помню, сколько вы сахара ложите. – сказал ОН, ставя перед ней разнос. По НЕМУ было видно, что ОН вымотан.

– Тяжелый день? Я хотела взять у вас интервью.

– А лучше сделать репортаж?

– Да.

– Давайте завтра. Полетите со мной. Свободно место штурмана-оператора. Форма одежды ясна?

– Да. – обрадовалась ОНА. – А сейчас? – спросила со смешанными чувствами.

– Сейчас поужинаем, поговорим. Мы все-таки знакомы и не виделись 1,5 года. Есть что друг другу рассказать.

ОН встал и подошел к микроволновке. Достал тарелку с бутербродами, подошел, поставил на стол, сел. ОНА взяла бутерброд.

– Говядина?