Одиночка

– Приеду тогда ненадолго повидаться вечером, – попросил Дима. – Без всякого, просто поглажу тебя? Просто поглажу, – хихикнул он в телефон.

Саша покосилась на блестяще-мокрую от пленки коробку раздора.

– Извини, – сказала она, – мне еще доделывать задание по учебе.

Он только вздохнул.

«Почему так сложно», – подумала Саша. Вот двое – это, если с нужной стороны посмотреть, очень легко, а когда подмешиваются-примешиваются дети, родственники, какие-то левые, совершенно неожидаемые последнемодельные телефоны, то все меняется. Мираж первого очарования проходит, теряется в обилии бытовых мелочей. А дальше?

забвение

страх или прощание?

* * *

Даня в своем великолепном костюмчике восседал на стуле, на троне. Улыбался всем без разбору. Его тискали, целовали, поздравляли. Машенька села рядом и трогала мягкие пухлые годовалые ручки. Хотя Саша и предупреждала, что это праздник без подарков, никто, конечно, не послушался и гости отдавали ей радужно окрашенные конверты.

За круглым столом оказалось очень уютно. Машенька не пошла на мастер-класс по росписи на дереве, потому что хотела участвовать в разговоре. «Умная девочка, – все думала Саша, – какая замечательная девочка, все у тебя будет хорошо».

После кафе решили отправиться на прогулку.

А как вышли на улицу, зной только-только начавшегося июня вошел в клетки Сашиного тела и замер, ожидая спасительного ветерка. Женщины, девочка и мальчик шли по центральным улицам, с удовольствием разглядывая прохожих и еще не горящие огнями витрины. Говорили об отпуске Инны; о том, что Вика готова посидеть с Данечкой; о Яниной беременности; о том, что у Саши по учебе получается, а что не совсем – словом, говорили обо всех этих приятно-обычных вещах, о которых говорят люди и будто болезней, страданий нет, не было и не будет

Такое наслаждение не должно заканчиваться, думала Саша, оно должно случаться, как теплые городские вечера, снова и снова и длиться, с небольшими перерывами на золото и снег, вечно вечно

Попрощались Машенька и Инна, устала и вызвала такси Яна, три раза поел и два раза поспал Даня, и Саша с Викой отправились смотреть на закат. Когда солнце упало в воду, упал, закончился красной точкой и чудесный день. Завершилось.

Коляска с помощью водителя быстро прыгнула в багажник, пока Саша пристегивала Даню. Поехали, и она откинулась на сиденье. Какими-то неровными, чуть нервными толчками подкатывала блаженная усталость.

– Чем ребенок болеет?

– Что? – вскинулась Саша.

– Ну я же вижу, что-то не то с ним, – таксист повернул направо, помолчал, а потом продолжил: – Извините. Вы не пугайтесь, что я так спрашиваю. Я просто работаю в фонде помощи детям.

Саша вгляделась. За рулем сидел молодой человек, ее возраста. Подумала пару секунд и рассказала как есть.

– Понятно. Мы как раз на реабилитацию собираем, но все очень медленно движется. За год – всего три сбора закрыли, и то небольшие, до ста тысяч. Но уже вперед.

– Конечно.

– А так вы, наверное, думали, что фонды миллионы собирают, – засмеялся таксист.

– Я, если честно, с фондами и не сталкивалась никогда, – призналась Саша. Только рекламу сборов видела. – Но у нас и до реабилитации пока не дошло, надо с другим разобраться. А вы долго этим занимаетесь?

– В благотворительности года три или четыре, – на светофоре парень взглянул на Сашу в зеркало заднего вида. – Но работал в своем небольшом городе, местном фонде. Пошел, когда сестра родная по матери умерла. Порок сердца.

– Соболезную.

– Пять лет. Да, такое бывает. И помогать я пошел другим, чтобы пережить это как-то. До этого о машине мечтал, на менеджера какого-то устроился, уже и забыл все это. А тут как началось – какая машина, какой менеджер. Задело меня, короче, сильно.

– Да уж, – протянула Саша.

– Моей девушке, конечно, такое не понравилось. Все ж как хотят, чтобы деньги, дети, ипотека, мебель, отпуск. А тут – крякнуло у меня помогать, конечно, я без зарплаты остался. Таксерить стал. А ей, понятно, хочется в кафе сидеть, а не за ручки в парке на скамейке держаться и больных детей обсуждать. Я ее понимаю.

– А девушка?

– Бывшая теперь. Я не жалею. Да и как по-другому? Она уже замуж вроде вышла. Переехал. Пока так. Учусь радоваться другому. Поругался с директором в том фонде, нечистая история, создал свой. Год тяну как-то. Смен больше беру, часов. Сложно все равно.

– Вы большой молодец, – твердо сказала Саша.

– Да что уж там, – махнул рукой молодой человек, – очень сложно пока. Когда фонд молодой – доверия нет, приходится бумажки собирать, доказывать, что не мошенники, уговаривать, площадки для рекламы подопечных просить. Все, что пока есть, – группа в соцсетях, три ящика для пожертвований в магазинах, вот с радио недавно договорился, но ничего еще не было.

– А что за нечестная история?

Саша видела, что скоро они подъедут к ее дому, и хотела немного затормозить машину, очень уж странная и интересная произошла встреча.