Одиночный шутер (СИ)

А впрочем, не так страшен черт. У нас тут каждую ночь веселуха. До немецких окопов метров примерно двести. Нейтральная полоса – сплошные воронки. А еще мины и восемь рядов колючки. Четыре наших, четыре их. Каждый день то мы, то они утюжим нейтралку снарядами. Типа, проходы устраиваем для предстоящей атаки. А по ночам восстанавливаем порушенное. И так вторую неделю подряд. Можно сказать, привыкли. Плохо только, что оттепель как на грех подоспела. На Южном фронте конец февраля почти как апрель на севере. Грязища такая, что танки в ней вязнут по самую башню. Слегка подмораживает только ночью. В таких условиях наступать не всякий решится. Поэтому фрицы и вялые по утрам. Так, постреливают иногда для проформы, ракеты осветительные пускают, но на серьезный бой пока не рассчитывают. Земля еще не скоро подсохнет. Или опять подмерзнет. Как повезёт.

А вообще, Федька – гад. Разбудил раньше времени, такой сон не дал досмотреть. Фантастика, а не сон. Я там каких-то чудищ отстреливал пачками. А еще там девушки были. Такие, что закачаешься.

Одна – вылитая Ленка из отделения связи, к ней наш комбат второй месяц клинья подбить пытается, а она ему: «Товарищ майор, у меня муж есть». Наверное, поэтому он и злой постоянно. Гоняет весь батальон в хвост и в гриву, даже разведчики стараются лишний раз не выдрючиваться. Вякнешь что не по делу, огребешь по полной программе. Такие вот пироги да пышки.

Вторая – один в один военврач Клёнова. Эта — дама серьезная, хоть и молодая совсем. В прошлом году мединститут закончила, и не где-нибудь, а в Москве. Я с ней всего два раза встречался, но запомнил накрепко. Первый раз, когда по собственной дурости в полковой госпиталь загремел. Аккурат под новогодние праздники, после боёв в Сталинграде. Нас тогда на переформирование вывели и принялись лепить из роты отдельную штурмовую. А я, как на грех, ногу сильно ушиб, так, что ходить не мог. Сергеич, взводный, обозвал меня сгоряча симулянтом, но к эскулапам все же отправил, причем, своим ходом. Еле добрался до полковой санчасти, ступня распухла — сапог пришлось разрезать. И первой, кого в лазарете увидел, была Жанна Викторовна. Пока она мою ногу осматривала, не то что стонать -- дышать боялся. Настолько она мне показалась красивой, ну прямо богиня из мифов. А второй раз мы вместе с ней целый день провели. Конечно, не один на один, там наших было полотделения – хозработы, однако. Жаль, что вскоре после этого случая роту перевели в другую часть, и больше мы, увы, не встречались.

Зато, уже на новом месте, мне повезло встретить еще одну девушку. В самом конце переформирования и обучения в полк прибыл начПО дивизии, а с ним двое киномехаников и красавица лейтенантша. Звали ее, как потом выяснилось, Корнелия Санчес Родригес да Коста Бланка Ривейра Нуньес. Уф, даже и не выговоришь с первой попытки. Ее из Испании эвакуировали в 38-м, родители – коммунисты, сражались с франкистами на Пиренеях. Волосы как вороново крыло, в глазах огонь, фигура – обалдеть не встать. Она нашей роте читала лекцию о международном положении. Содержание я, кстати, нифига не запомнил. Сидел в первом ряду и, затаив дыхание, пялился во все глаза на сеньориту Корнелию. А когда она меня тоже взглядом своим удостоила и даже что-то спросила, внутри всё словно оборвалось. Что тогда говорил, не помню, помню только, что она улыбнулась в ответ и так глазами сверкнула из-под ресниц, что сутки потом ходил будто колом пришибленный, так она мне в душу запала...

Собственно, эти три дамы как раз и присутствовали в моем сне. И не просто присутствовали, а... стыдно признаться, что они там вытворяли. Со мной. А я, соответственно с ними. Эх, если бы это было на самом деле...

– Готовность, – пронеслось по траншее.

Зашевелились сидящие в окопах бойцы, загремело взводимое для боя оружие, шумно выдохнул, поднимаясь, Синицын...

– Отделение два. Вперед.

Первыми через бруствер под шорох осыпающейся земли перебрались саперы и, стараясь не слишком шуметь, один за другим исчезли в предутренней тьме. Их дело– обозначить подготовленные чуть раньше проходы. Наше – двигаться следом, на свет тусклых фонариков.

– Пошли остальные, – прозвучал голос взводного.

Ну что ж, теперь и вправду пора. Наш черед. Всей нашей роты. Отдельной штурмовой роты 1-го стрелкового батальона...

Земля чавкает под ногами. Хоть за ночь и подморозило, но бегущие впереди уже продавили тонкую корку и развезли грязь по «тропе». С налипшей на сапоги глиной бежать тяжело и скользко, однако стряхивать ее некогда. А возле третьей колючки и того хуже. Там вообще – месиво, в которое нужно нырять и ползти.