Одиночный забег на выживание

— Я просто домой шёл, с работы! Ну, выпил мальца, смотрю, как парень этот пьяному подняться помогает! А тот его за руку укусил! Я в глаза заглянул, не знаю, что там, но, пробрало до костей! Видал я нарков обсаженных…, но этот! Просто псих! Пасть открыл и жрёт, — от воспоминаний меня передёрнуло, — парень орёт, а ему похрен, как собака зубами схватил, и жевать начал! Мне показалось, что кусок отгрызенный, вообще, проглотить пытался! Никогда так страшно не было, я с разбегу засадил со всей дури, да промазал… с перепугу, ну и… скользко там было! А псих этот…, зубы ещё сильнее сжал, в глаза смотрит и грызёт. Ну, второй раз я не промахнулся!

— То есть убивать не хотели! Само так вышло! Обороняли от пьяного, накачанного наркотиками, сумасшедшего каннибала! Рискуя жизнью спасли, по вашим словам, какого-то парня наркомана, о чём раскаиваетесь и больше, разумеется, так не будете! — задумчиво, постучал ногтем среднего пальца, по столу опер, — И ты считаешь, что я должен в это верить?! — перешёл он на ты, — А родственникам покойного…, я твою версию рассказать должен…?! Я думаю! Что правильнее будет изложить мою…, как ты, на почве личных неприязненных отношений с Волковым…! — я обомлел.

— В смысле? Что-за?! — начал было я, но опер ударом по столу оборвал поток негодования.

— Хер на коромысле! Да…! Я знаю! Что первым ты ударил его, но он убежал, и ты убил его собутыльника, гражданина Семёнова! И задержали тебя, только благодаря бдительности и самоотверженности свидетельницы! Ты просто не успел…, скрыться! На мой взгляд, это больше на правду похоже! Ты вообще понимаешь? Что на этот раз Белкин, ты человека убил?! — навалившись грудью на стол, сорвался на крик опер.

— Какая свидетельница, Нинка эта?! Бабка не просыхающая, с Волчка мамашей вместе? Вася собутыльник? Да наркоты они конченные с Волковым… — я не видел больше смысла темнить, — обдолбались вместе, наверное, тот его ножом и пырнул, ну, а я Волчку в башню и пробил! А потом этому, когда он уже бабку кусать полез! Я этой твари, здоровье сохранил!

Опер ухмыльнулся. — И стоило огород городить? Сначала одно, теперь другое, а знаешь…, как ты будешь сидеть?! — навалившись на стол, он расписал мне, некоторые прелести СИЗО, объяснил в подробностях, в какую камеру он меня посадит, что я такой молодой и пока ещё свежий буду там делать. И только если я расскажу правду, меня посадят в одиночку, где я, гарантированно доживу да суда. Я не вникал, а просто сидел в шоке от происходящего, надо сразу было, всё как есть выложить и плевать, на то поймут меня или нет! Я давно привык думать, что со мной, ничего подобного произойти не сможет! Больше… никогда!

Мои мысли прервала телефонная трель, опер поднял трубку и долго слушал, до меня доносились лишь отдельные обрывки фраз, но было понятно, что говоривший, крайне возбуждён, мелькали слова укус, зараза, в голову. Сергей слушал мрачно, багровея, а затем рассвирепев заорал:

— Ты чё, несёшь?! На кокс подсел?! — в ответ из трубки, раздался бешеный рёв: — Охерел?! На себя положил, девку пожалей!

Затем, видимо, вспомнив обо мне, опер вышел в коридор. Минут через десять, вернувшись, он пристально посмотрел на меня.

— Да, дела! — задумчиво протянул Сергей.

— Что сучилось? — этот звонок, меня, почему-то не на шутку встревожил, хотя куда уж дальше.

— Ничего страшного! — явно соврал он, затем долго курил, молча, после набрал на мобиле номер.

— Собирайся, я скоро заеду! — говорил он, — Да! Нет! Мне ещё… дело одно надо завершить! — и поглядев мне в глаза, отложил телефон. Меня нешуточно колотило, не понравился мне этот взгляд, очень не понравился.

— Слышь убивец! — Сергей обошёл стол и сев на край протянул мне сигарету, я не курю, но эту машинально взял и затянулся, — Что-то странное целый день сегодня, ты ничего не слышал? — он помолчал пару секунд, — Странного или вроде того?

— Да сегодня всё странно! — морщась, от сигаретного дыма, ответил я.

За дверью дико заорали, началась какая-то возня, послышался глухой удар о стену.

— Серёга! Давай живо…, - договорить вломившийся в кабинет прапорщик не успел, по коридору прогрохотала очередь и менты, согнувшись, укрылись по бокам от двери.

Сразу за ней раздался чей-то вопль, будто кого-то на куски резали, затем снова беспорядочная автоматная стрельба. Несколько пуль, прошив дверь, вырвали замок и вместе с открывшейся дверью в кабинет ввалились два тела.

Снизу лежал младший сержант и, похоже, что он был мёртв или близок к этому. Вторым, оказался мужик, покусанный спятившим наркоманом. Я узнал его по перебинтованной руке и синей куртке, вся спина была изрешечена пулями, но он вгрызался парню в лоб и несколько дыр в спине ему нисколько не мешали. Рот мужика, перемазанный свежей кровью, елозил по костям черепа, прогрызть, конечно, не мог, но кожу содрал и теперь судорожно заглатывал. Части щеки, у стража закона уже не было, просто дыра, обнажающая зубы, видимо, псих сначала вцепился именно туда, а при падении сместился выше и теперь пытался жрать лоб, даже не понимая этого.