Одиночный забег на выживание

Валерия Станиславовна, как всегда, задержавшаяся на службе, работала в кабинете с бумагами. Бухгалтерия, дело серьёзное требующее времени и сосредоточенности, услышав стрельбу, она даже не сразу поняла, что это такое. Решительно встав, но не забыв аккуратно отложить бумаги, она направилась к выходу из кабинета. И только потянувшись к ручке, поняла, что резкие звуки, это, несомненно, автоматная очередь. Похолодев, осторожно приоткрыла дверь, в коридоре пусто. В отделе в это время вообще народу немного, но сегодня, когда часть личного состава на усилении в столице, а сотрудницы очень многие ушли пораньше, ведь надо забрать детей из сада или школы. А всё из-за бардака, творящегося с самого утра.

С другого конца коридора раздавались голоса, перемешанные с грубой бранью. Вслушиваясь, она стояла в проёме двери, когда с лестницы на первый этаж находящейся возле её кабинета, такая же была в другом конце пролёта, донеслись тихие шаркающие шаги, прервавшиеся глухим ударом.

Поспешно заглянув через перила, она увидела пожилую женщину, распластанную на ступеньках и неловко пытающуюся встать.

— Боже ж ты мой, — вздохнула бухгалтерша и поспешила на помощь, звонко цокая каблучками по лестнице и перебирая в голове признаки инсульта.

— Женщина, Вам плохо?! Вы меня слышите?! — Спросила она, трогая ту за плечо.

— Женщина?! — ещё раз, уже более решительно потормошила она тихо скулящую бабулю. А та зачем-то ухватилась за ногу и потянулась к ней ртом.

— Ну вот ещё! Прекратите немедленно! — истолковав движение, как попытку облобызать туфлю, рассердилась Валерия Станиславовна. Но в этот момент женщина дотянулась до голени и вцепилась в неё зубами. Вскрикнув, бухгалтерша попыталась выдернуть ногу, но только неловко завалилась на ступеньки со всего маху, ударившись лицом, хрустнул нос, рот наполнился кровью и осколками зубов, а сумасшедшая старуха намертво вцепилась в неё, продолжая грызть.

— Стоматология, это так дорого, — отстранённо подумала она проведя языком по осколкам зубов и потеряла сознание.

* * *

«Вот блин попал», — думал я, прижимая пропитанные водкой салфетки разбитому лбу. Дико щипало, но вроде без швов обойдётся, так, кожу сильно содрал и шишка отменная. Поморщившись, я приложился к бутылке, передёрнулся, занюхнул рукав. Гадость, подумал я и посмотрел на этикетку, «Праздничная», назовут же.

В этот момент раздалась стрельба. Короткая, очередь, а секунд через тридцать частые одиночные, с двух стволов и крики. Я инстинктивно сполз со скамьи вниз, прижался к полу закрыв руками голову и замерев стал ждать.

Прошло несколько минут, давящую тишину разорвал одиночный выстрел.

* * *

Поднявшись на второй этаж, Бодянов осторожно приоткрыл дверь своего кабинета, так была видна только часть батареи, но прикованного к ней младшего сержанта видно не было. Тогда, коротко взглянув на прапорщика и дежурного, они стояли с оружием на изготовку, он с пистолетом наготове решительно толкнул дверь.

Андрей сидел там, где они его и оставили. Рука прикована к батарее, изодранный в лоскуты лоб, лицо красное от едва начавшей сворачиваться крови и глаза, блёклые бельма на алом фоне, вперившие голодный взгляд в капитана. На мгновение замерев, менты осторожно зашли в кабинет, расходясь в стороны наведя оружие на мёртвого коллегу.

Второй мертвец лежал там, где его оставили, и был абсолютно неподвижен. Младший сержант, напротив, как только они начали входить, сразу попытался встать, но прикованная к батарее рука, хоть и вывернулась под неестественным углом сделать этого не позволила. А он неуклюже, но решительно дёргаясь, потянулся к живым.

— Ох, нихрена себе?! — пробасил прапорщик, — И чё теперь делать?!

— А я откуда знаю?! — не сводя взгляда от мертвеца, ответил Бодянов. В этот миг, после очередного рывка раздался треск ломающейся кости и мертвец смог подняться на ноги, и хотя он так и остался прикованным к батарее продолжал упорно тянуть свободную руку к людям.

— Да он себе сейчас руку оторвёт! — удивлённо прошептал дежурный, — Он, походу, боли совсем не чувствует!

— Похоже на то, — ответил капитан, — ладно Витюнь, упокой Андрюху! А то и вправду оторвёт, да на нас кинется!

— Да ну нах! — взвился дежурный, — Вот так просто?! Упокой…?! А в отчёте что напишу?! Что получил устный приказ от капитана Бодянова, младшего сержанта выстрелом в голову добить?

— Витя! — оборвал его прапорщик, — У него в груди, и так дырки, от твоей ксюхи[15]! Так что, уважь товарища, упокой Андрюшу! — и после паузы добавил: — В голову!

Дежурный, выругавшись, поднял ствол, и, прицелившись, спустил курок. Очередь на все оставшиеся три патрона больно дала по ушам, мертвец упал и больше не шевелился.

— Твою ж мать! — сердито сказал капитан, зажимая уши, — А ты одиночным не мог?!

— Извини тупанул! — оправдался дежурный подходя к застреленному зомби и констатируя и так очевидное, — Готов!