Одинокая лисица для мажора

Ухмыльнувшись плотоядно ей в волосы на затылке, я обвил рукой ее талию, прижимаясь, еле сдержавшись, чтобы тут же лапой под футболку не занырнуть, и принялся неторопливо подталкивать к барной стойке сквозь толку. Лиска в начале напряглась, но моментально приняла правила и подстроилась под мое плавное покачивание на каждом шагу.

— Пока я еще трезв, как стекло, признаюсь тебе как на духу: я тебя хочу просто зверски. И все, чем намерен заниматься этим вечером, — это соблазнять тебя всеми доступными способами.

Вот скажи мне кто, на кой это мое последнее китайское предупреждение? Мне ее официальное согласие быть совращаемой нужно разве? Не-а.

— Не факт, что хоть какой-то способ тебе будет доступен, — поддела она меня, повернув лицо к моему так, что наши губы едва не соприкоснулись. — Но спасибо за честность с самого начала.

— С тобой только так, Лисица, — не выдержав, я таки потянулся ее поцеловать, но она позволила лишь мимолетное прикосновение к своим губам и отвернулась, за что и поплатилась долгим и коварным поцелуем в шею, чуть пониже уха.

— Каверин! — присвистнул при виде меня бармен Толик. — Вот это да! Давно тебя не видать было!

— Привет! Мне как обычно.

— Бокал светлого для разогрева и “Секс на пляже” для подруги?

Приятно, когда кто-то помнит твои привычки, однако ни хрена не приятно, если ляпает об этом языком так в открытую. Лисице моей надо ли знать, чем я всегда накачивал своих пассий вечера.

— Мне тоже светлого, — решительно заявила Лиска. Нет, я все же хочу узнать ее имя. Так нечестно. Ничего, после первой дозы подобреет-расслабится, и все выпытаю.

Выпивка оперативно появилась на стойке, и я усадил рыжую на освободившийся барный круглый табурет, пристраиваясь с бокалом стоя рядышком.

— Итак, ты уже столько узнала обо мне, когда же я хоть что-то буду знать о тебе?

— А ты разве не знаешь уже самого главного? — фыркнула она, лихо осушив с ходу полбокала.

— М?

— Я согласна ехать с тобой и не побежала после твоего заявления о намерениях меня уболтать на секс. Нужно еще что-то? Серьезно?

— Намекаешь, что мне от тебя только “это” и нужно?

— А не так?

— Так, но боюсь, признаваться в этом не в моих интересах. Снижает шансы.

— Разве я упоминала, что они у тебя вообще есть? Ехать с тобой и быть готовой к твоим подкатам не есть согласие перепихнуться.

— Фу, как грубо и мелко, Лисица моя! Перепихнуться — это про что-то незначительное и поверхностное. А у нас такого не будет. Исключительно — внушающее трепет и глубокопроникающее, я бы даже не побоялся сказать — убийственно пронзительное.

— Надеюсь, “убийственно” не относится к тому, что мне грозит умереть от смеха?

Ах ты засранка языкатая! Походу, Ржавчиной ты назвалась не просто так. Разъешь в труху кого послабее, вот только борзота такая отчаянная откуда? Неужто не страшно выхватить за нее. Не от меня, само собой, но так-то запросто нарваться можно. Точно как Рокси в свое время. У меня аж в груди от этой аналогии сжалось.

— Длинный! — взвизгнули за моей спиной. — Ты ли это?!

Глава 8.1

Каверин, значит. Антон Каверин. Почему мне чудится, что я слышала это имя раньше? Где интересно? Хотя не сильно-то важно. Главнее другое — походу, связываться с ним и соглашаться на совместный тур к теплому моречку было глупостью с моей стороны. Вон его каждая встречная-поперечная собака узнает и прям с почтением радушно скалится. Бармен в курсе, чем он девок склеенных напаивает, прежде чем развести на потрахаться. Впрочем, думаю, не сильно-то утруждаться разведением ему случается. Большой, видать, человек в определенном смысле, то бишь кинуть такого или бабосиков потянуть может быть чревато. Обидненько. Я уже чуточку поверила, что мне подфартило и действительно возможность повеселиться беззаботно и без последствий перепала. А тут… Не, ну его на хрен, с мажорами связываться — надо быть или дурой, или безотказной давалкой. А я, хочется верить, не первое и однозначно не второе.

К моменту, как нарисовалась визгливая телка, что с налету повисла на моем мажоре, как срамная болезнь на портовой шлюхе, я уже всерьез обдумывала план, как бы свалить технично, обмениваясь одновременно с ним колкостями. А еще стараясь игнорировать, что вроде как по кайфу то, как он близко, но при этом не зажимает и не притирается пошло. Не прет по-борзому, пальцами потными куда не надо якобы невзначай не суется. Даже когда обнял, пока вел через зал к стойке бара, напрягло лишь самую малость. Дальше напряжение рассеялось, потому как он не пошел дальше. На очень даже резонный вопрос к себе, почему так, ответа у меня не было. Можно списать на пивас, к которому я не прикасалась с того времени, как поселилась у Корнилова. Он взял с меня слово, что никакого бухла, я его дала и держала. До сего дня. Нет больше в моей жизни Корнилова, нет и обязательства.

— Длинный, идем к нам! — продолжала болтаться на Каверине, как сраная индюшиная сопля, крашеная кукла, так и норовя еще и к лицу его присосаться. — Я тебя не видела сто лет!

— Ну не так уж и сто, допустим. Пересекались в прошлом году, — буркнул мажор.