Одинокая наследница. Дело о лошади танцовщицы с веерами. Дело о ленивом любовнике

— Пока мы не закончим в квартире.

— И сколько времени вам на это потребуется?

— Пока не почувствую, что узнал все, что можно здесь узнать.

Глава 11

Мейсон и Делла Стрит разместились на заднем сиденье полицейского седана. Полный офицер в форме занимал место за рулем. У него были широченные плечи, толстая шея, высокий лоб, маленькие, глубоко посаженные глаза, огромный подбородок и сплющенный нос, по которому в свое время кто-то хорошо врезал, и его оставили заживать, как получится.

Мейсон нагнулся к Делле Стрит и попытался тихо сказать:

— Есть один момент, Делла…

— Никакого шептанья! — закричал полицейский.

— Я просто хочу проинструктировать свою секретаршу.

— Делайте это громче! Мне велено слушать, о чем вы болтаете.

— Не думаю, что хоть кто-нибудь имеет право указывать мне, каким тоном разговаривать.

Полицейский вылез из машины, открыл заднюю дверцу и стал забираться внутрь.

— Подвинься, дружище, — обратился он к Мейсону. — Я сяду между вами. Лейтенант дал задание проследить, чтобы вы тут не совещались, а если Трэгг сказал, то мое дело выполнять. Никаких шептаний не будет.

— Трэгг не имеет права приказывать ничего подобного, — заметил Мейсон.

— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Я не собираюсь лишать вас прав. Давайте шепчитесь, но делайте это через меня. Сколько угодно.

Какое-то время они сидели молча, затем Мейсон заговорил:

— Коэффициент умственного развития нашего уважаемого современника, представителя правительственной службы правопорядка, кажется ограниченным местным диалектом.

— И?.. — подбодрила его Делла Стрит.

Мейсон взглянул на ничего не выражающее лицо полицейского и продолжал:

— Можем попробовать многосложные парафразы. Уничтожение одного из подписавшихся усиливает важность оставшегося члена троицы, присутствовавшей во время составления завещания для его официального утверждения.

— Эй, что за чертовщина? — запротестовал полицейский.

— Требуются какие-либо лечебные меры с нашей стороны? — поинтересовалась Делла Стрит.

— Не обязательно лечебные, — ответил Мейсон. — Достаточно профилактических.

— Каких?

— Принимая во внимание каллиграфию, поступившую вчера, может быть, неплохо удостоверить определенные детали у оставшегося в живых из присутствовавших на церемониях, чтобы легализовать причину спорных моментов в свидетельских показаниях, а в случае, если мне придется задержаться и с этим ничего нельзя будет поделать, на твои плечи ляжет необходимость ускорить продвижение в том направлении перед допросами…

— Прекратите немедленно! — закричал полицейский. — Чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы я применил власть?

— Но вы же не станете вставлять кляпы нам в рот только потому, что Трэгг хочет задержать нас на какое-то время, как важных свидетелей, и наши показания могут иметь существенное значение?

— Ну откуда, черт побери, мне знать, зачем вы ему нужны? — спросил полицейский. — Но я могу надеть на вас наручники, мистер Мейсон, и пристегнуть к столбу на крыльце. А если вы намереваетесь попробовать смотаться отсюда раньше, чем разрешит лейтенант, то облегчите мою задачу. Я просто скажу шефу, что был вынужден принять меры предосторожности. Я ему, естественно, доложу, что вы тут все время пытались сбить меня с толку своей непонятной болтовней, и вам наверняка придется задержаться подольше.

— В произнесенных словах есть смысл, — заметила Делла. — По крайней мере, это единственный вопрос, по которому не требуется никаких пояснений.

— Вы с кем разговариваете? Со мной? — спросил полицейский.

Делла Стрит кивнула.

— Когда вы захотите мне что-нибудь спеть, пусть это будет чистое соло. Никаких трелей, просто песня.

— Извините, забыла, — засмеялась Делла.

— Забыли что?

— Ничего.

Делла Стрит повернулась к Мейсону:

— Возможно возникновение неотложного дела в результате оформления сделки, и вам придется передать часть…

— Хватит! — закричал полицейский. — Вы сами напросились. Еще одно слово — и я рассажу вас по разным машинам, чтобы у вас не было возможности разговаривать.

Он опять пересел вперед, нажал на кнопку, включил рацию и сказал:

— Говорит машина девяносто один, говорит машина девяносто один. Позвоните лейтенанту Трэггу. Сообщите, что две птички, которых я держу по его приказу, поют странные песни. Что мне с ними делать?

— Машина девяносто один, — ответил голос, — передать вашу информацию лейтенанту Трэггу?

— Да. Вы знаете, где он. Там есть телефон. Позвоните ему.

— Вообще-то, наш разговор был только… — начал Мейсон.

— Заткнись!

Мейсон пожал плечами и заметил:

— Ну, если вы так…

— Я сказал «Заткнись!».

Мейсон подмигнул Делле Стрит и замолчал.

Полицейский повернулся к адвокату и его секретарше и посмотрел на них угрюмым оценивающим взглядом своих маленьких, глубоко посаженных глаз.

Через несколько минут открылась дверь дома, где убили Розу Килинг, по ступенькам сбежал лейтенант Трэгг и направился к машине.

— В чем дело? — спросил он.

Полицейский большим пальцем показал на сидевших сзади.

— Эти птички не перестают петь, — сказал он. — Я заставил их прекратить шептаться, и они начали трепаться на каком-то непонятном языке через мою голову, когда я сел между ними.