Одинокая наследница. Дело о лошади танцовщицы с веерами. Дело о ленивом любовнике

— Они вас фотографировали? — прервал Мейсон.

— Полиция? Нет.

— Кто-то еще?

— Да. Газетные репортеры.

Мейсон тихо выругался.

— В чем дело?

— Именно так полиция сотрудничает с прессой, — зло сказал Мейсон.

— Что вы имеете в виду?

— Прекрасная реклама для полиции. Вы вся обвешана драгоценностями, полученными вашей матерью от Эндикотта. Репортерам разрешают вас фотографировать. Завтра снимки появятся в утренних газртах под заголовками вроде: «Лейтенант Трэгг допрашивает наследницу» или «На ней целое состояние, полученное матерью от покойного благодетеля».

— О Боже! — в отчаянии воскликнула Марлин.

— Продолжайте. Что было потом? — спросил Мейсон.

— Лейтенант Трэгг, видимо, задержался где-то, а меня отправили к сержанту Голкомбу и трем или четырем другим полицейским.

— Насколько я понимаю, сержант Голкомб начал вас допрашивать?

— Да.

— Они посадили вас на стул в центре комнаты и направили вам в лицо яркий свет, — сказал Мейсон. — Они сели кругом* в комнату вошли еще какие-то люди, стали кричать на вас, вопросы сыпались со всех сторон с такой скоростью, что у вас не было времени на них отвечать, они делали всевозможные неприятные намеки, бросали вам в лицо обвинения…

— Все происходило именно так.

— А затем внезапно появился лейтенант Трэгг. Он вел себя по-отечески и как истинный джентльмен. Он извинился, пригласил вас к себе в кабинет, вы вздохнули с облегчением и подумали, что он самый приятный человек на свете.

— Все так и было. А откуда вы знаете?

— Обычная полицейская тактика, — объяснил Мейсон. — Психологическая атака — так называемая третья степень[3]. Один доводит свидетеля чуть ли не до помешательства, выпытывает у него все, что тот только знает, а когда он уже отказывается говорить, дается сигнал, входит новое лицо, которое ведет себя как истинный джентльмен, и…

— Вы хотите сказать, что все это было подстроено?

— Конечно.

— Но я не могу поверить, что лейтенант Трэгг такой подлый.

— Лейтенант Трэгг, — пояснил Мейсон, — выполняет свою работу. Ему приказывают использовать определенные методы. Он не решает, что ему делать, а что не делать. Он один из винтиков в машине. Следователям надо получить результат, они должны заставить людей говорить и используют все методы, которые помогут добиться цели. Там работают изобретательные люди; не думайте, что все полицейские — идиоты.

— Те, кто допрашивал меня вначале, бесспорно, были кретинами. Они…

— Готов поспорить, что тем не менее они выудили у вас немало информации.

— Им ничего не удавалось, пока меня не опознала свидетельница.

— Какая еще свидетельница?

— Женщина, которая видела, как мы все входили и выходили из квартиры Розы Килинг.

— Девять из десяти, — уверенно заявил Мейсон, — что это еще одна полицейская ловушка. Свидетельница — подставное лицо. Вы ее хорошо рассмотрели?

— Нет, она оставалась в тени.

— Она точно указала время, когда вы пришли и когда ушли?

Марлин Марлоу с минуту подумала, а затем ответила:

— Нет. Она просто заявила, что я — та женщина, которую она видела выходящей из квартиры и о которой раньше рассказывала полиции.

Мейсон вздохнул.

— Старые уловки. Она никого не видела. Наверняка это стенографистка, работающая в вечернюю смену, или секретарь отдела залогов и поручительств. Скорее всего, она даже не знает, где живет Роза Килинг, и ни разу в жизни вас не видела.

У Марлин Марлоу перехватило дыхание.

— В чем вы им признались? — спросил Мейсон.

— На меня очень повлияла эта свидетельница. Я думала, что она всех нас видела — как мы входили и выходили. Я… я пыталась спасти вас и сказала, что это я позвонила вам, попросила прийти и…

— И что были там и ушли?

— Да.

— Это окончательно решает дело, — устало сказал Мейсон. — Они предъявят вам обвинение в убийстве.

— А что будет с вами?

— Мне тоже достанется, — мрачно ответил адвокат.

Глава 14

Когда Мейсон открыл дверь своего кабинета, он увидел ожидавшую его Деллу Стрит.

Она соскочила с кресла и подбежала к нему.

— Делла, что ты здесь делаешь? — спросил Мейсон. — Уже полночь.

— Знаю, но я все равно не заснула бы, если бы отправилась домой. Как дела?

— Они заставили ее говорить.

— Насколько все плохо?

Мейсон повесил шляпу на крючок в шкафу для одежды и ответил:

— Положение очень неприятное.

— «Хабеас корпус» хоть как-то помог?

— Чуть-чуть. Она не успела еще все разболтать, но многое уже рассказала.

— Так как все происходило?

— Они применили старую уловку, — объяснил Мейсон. — Вначале сержант Голкомб наседал на нее, а потом вошел Трэгг и вел себя как истинный джентльмен. Ему прекрасно удается эта роль. Людям кажется, что он искренне им сочувствует, и они во всем ему признаются.

— И что юна ему разболтала?

— О письме, о телефонном звонке мне и намекнула, что я или сам стер отпечатки ее пальцев с телефонной трубки, или предоставил такую возможность ей. Трэгг, несомненно, воспользуется вытянутыми сведениями.

— Но она четко не заявила, что стерла отпечатки пальцев или что вы велели ей это сделать?

Мейсон покачал головой.

— Четко не заявляла, но это ясный вывод из того, что она им сказала.

— Где она сейчас?

Мейсон улыбнулся и ответил: