Одинокие думы

Если хотите быть духовными, соберите свою жизнь в единое целое - ведь она либо вся духовна, либо не духовна вообще. Никто не может служить двум господам**. Ваши цели лепят вашу жизнь. Ваши желания творят вас по своему образу и подобию.

Если хотите жить целостно, сделайте целостными свои желания. Если хотите быть духовными, одухотворите их. Для этого пожелайте ничего не желать.

Жить в духе - значит жить для Бога, в Которого веришь, но Которого не видишь. Поэтому не будем хотеть ничего видимого. Стремясь обладать Тем, Кто непостижим, откажемся от всего постижимого. Стремясь успокоиться в Том, Кто превыше всего тварного, не будем искать покоя ни в чём тварном.

Отрекаясь от мира, мы его покоряем, поднимаемся над его сложностью, собираем в одно целое в простоте любви, которая всё в этом мире обретает в Боге.

Не это ли имел в виду Христос, когда говорил: кто хочет сохранить свою жизнь, тот ее потеряет, кто же потеряет свою жизнь ради Него, тот найдет ее*.

В книгах Иова (гл. 28) и Варуха (гл. 3) говорится, что премудрость Божия утаена и найти ее невозможно, но ее тем не менее находят, потому что она есть страх Господень**.

Монаху ни к чему искать премудрость вне своего призвания. На стороне он ничего не найдет, потому что его премудрость - это само его призвание, сама его жизнь в монастыре. Живя ею, а не ища, что бы еще к ней прибавить, он находит Бога. Премудрость - это Сам Бог, обитающий в нас, являющий нам Себя. Жизнь открывается нам, если мы ею действительно живем.

Монашество пронизано милостью Божией. Монах всё делает по воле Божией и во славу Божию; и Бог милует его, потому что только по дару Его милости мы способны творить Его волю чисто, ничего не выгадывая для себя. Бог дарует нам эту чистоту, чтобы мы, возрастая в любви к Нему, стяжали еще больший дар, еще большую милость. И чем больше мы вмещаем Его милости, тем усерднее трудимся во славу Его - ведь Бог прославляется только тем, что Сам дарует. Совершенную же славу воздают Ему те, в ком Его милость взрастила совершенную любовь. «Кому мало прощается, тот мало любит» (Лк 7, 47).

XIII

Самый нищий среди братии - не всегда тот, у кого меньше всего «вещей». Мера нищеты не в имуществе, а в отношении к нему, в отказе от собственной выгоды. Порой, ничем не владея, мы держимся за удовлетворение, которое получаем от доступного всем - пения в хоре, храмовой проповеди, чтения в трапезной, от своего досуга или времени ближних...

Самым нищим нередко бывает тот, кто готов услужить каждому. Каждый может его чем-то занять, а на себя он времени почти и не тратит.

Нищета касается и собственного мнения, «своего стиля», словом, всего, что нас выделяет, превозносит над другими, чем мы себя тешим, что считаем своим. «Нищета» не делает нас особенными. Экстравагантный человек - совсем не то, что нищий духом.

Если мы помогаем кому-то, жертвуя своим временем или имуществом, но при этом навязываем себя, делаем других чем-то себе обязанными, то находимся в зависимости от своей готовности служить другим, как от «вещи». Мы пускаем ее в оборот, чтобы «купить» ближних, чтобы присвоить их себе, сделав им одолжение.

Господи, кто из нас может говорить о нищете, не сгорая от стыда? Разве мы, давшие обет бедности, в самом деле нищи? Любим ли мы нищету? Да и думаем ли мы, почему ее надо любить?

Ты, Господи, пришел в этот мир как нищий среди нищих, потому что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в Царство Небесное*. Мы же вполне довольны тем, что даем обет бедности и, формально ничем не владея, получаем всё необходимое с благословения.

Это ли нищета? Может ли человек, потеряв работу, увязнув в долгах, видя, как чахнут его жена и дети, мучаясь от страха и гнева, просто попросить и мгновенно получить то, в чем так отчаянно нуждается? Пусть попробует. Мы же, имея столько лишнего, даже предосудительного, зовемся нищими, потому что имеем всё это с благословения!

Нищета - это нужда. Мы даем обет бедности, но у нас всё есть. Не хулим ли мы Бога Живого?

XIV

Читая, мы должны поклоняться Богу истины. Мы открываем свое сердце словам, говорящим о сотворенном бытии и о Бытии высшем, о Боге. Кроме того, мы смиренно благоговеем перед теми, через кого Он возвестил нам истину.

Чем больше мы выносим из книги, чем полнее откликаемся на сказанное в ней, не только умом, но всей своей внутренней сутью, чем глубже благодаря ей мы погружаемся в живительное размышление, молитву или даже созерцание, тем больше мы воздаем славу Богу.

Иногда книги говорят с нами, как Бог, иногда - как человек, а иногда досаждают, как городской шум. Те, что говорят, как Бог, дают свет и мир, наполняют тишиной; с ними никогда не расстаются. Те, что говорят, как человек, хочется послушать еще раз. Те же, что досаждают, как городской шум, завораживают нас, держат в плену, утомляют и ничего не дают - ни мира, ни утешения, ни того, что хотелось бы помнить.