Одинокие женщины

— Вот уж нет, этот номер не пройдет! — настаивала Флер. — Я хочу получить счет, хочу сама за себя расплатиться. Для меня это важно, понимаешь? Не то чтобы я сию минуту смогла выписать тебе чек, но в ближайшие дни… — Она умолкла. — Знаешь, а это даже смешно. Обхохочешься! Вот она я, угодившая в самую жуткую передрягу в своей жизни, истекаю кровью и погибаю от отчаяния. И кто же является мне на выручку? Не рыцарь в сияющих доспехах, не мистер Очаровашка. И даже не принц, готовый вызволить меня из заточения. Нет. Это вовсе не мужчина. Женщина! Тебе это ни о чем не говорит? — Она отхлебнула давно остывшего чая и продолжила: — В сказках написано совсем другое, Диана, и ведь я верила в них, Ди, верила всю жизнь. Я верила, что в мужчине кроется решение всех серьезных проблем. Они предназначены, чтобы выполнять тяжелую работу, спасать нас от мышей, нести багаж, поцелуем разгонять страхи, оплачивать наши счета, а потом поднимать на первый попавшийся пьедестал в награду за то, что мы такие милые, беспомощные и женственные. Мужчины должны помогать нам выбираться из самого вонючего дерьма. Ах, мой герой! Но когда я сидела в том проклятом офисе, мне и в голову не пришло позвонить Алексу. Этому надежному, как башня, парню, человеку, который собирался заботиться обо мне всю жизнь! В глубине души я понимала, что он сбежит, как только остынет первый пыл. Вот уж действительно, мой герой! — ехидно прогнусавила она. — Скорее всего он уже вернулся в нежные объятия Розмари и его откармливают домашними пирогами и печеньем!

— Я вовсе в этом не уверена, — перебила Диана.

— А я уверена! Розмари выдержит характер от силы минут десять, а потом все пойдет как по маслу. Держу пари, что в эту самую минуту они на два голоса поют про то, какое я испорченное, бессердечное создание. Ирония в том, что я потеряла сразу обоих — и любовника, и подругу! Ну, может, оно и к лучшему. Я никогда не говорила тебе, но в Алексе было что-то такое… пугающее. Понимаешь, он слишком любил играть в игры. Некрасивые игры. Связанные с насилием и подчинением, и в его фантазиях мне всегда отводилась роль рабыни, шлюхи. Вечной жертвы, понимаешь? Ну а для Алекса, конечно, роль властелина с кнутом в руках. Увы, как это ни печально, мы умудрились разбудить друг в друге только худшее. Это уже напоминало болезнь. Ха, как-то раз в отеле в Чикаго…

— Пожалуйста! — умоляюще воздела руки Диана. — Я не желаю влезать в подробности!

— И правильно делаешь, — согласилась Флер. — Они не очень-то аппетитные. К тому же все равно этому конец. Всему конец. Полный капут.

— Ну не совсем же всему, — поколебавшись, возразила Диана.

— Что ты хочешь сказать?

Диана набрала в грудь побольше воздуха, прежде чем продолжить:

— Я понимаю, каким мрачным кажется тебе сейчас весь свет, Флер, но не надо сваливать свое горе на невинные создания. Пожалуйста, Флер, я умоляю, не забывай, что на карту поставлена другая жизнь. И если есть способ тебе помочь — деньгами или лично… — Ее голос сорвался от волнения. Диана едва не разрыдалась, в то время как Флер остолбенело уставилась на нее:

— Я ничего не понимаю, Диана. Ты и так мне помогла как никто, и я не собираюсь до конца жизни сосать из тебя соки.

— Ребенок! — выпалила Диана. — Я понимаю, что это просто кошмар — с тобой случилось такое, а ты еще и беременна. Но послушай меня, не делай ничего непоправимого. Не избавляйся от ребенка, если ситуация и покажется невыносимой. Я буду счастлива воспитать его вместо тебя, вывести в люди. Жизнь — драгоценный дар, ею нельзя бросаться.

— О Господи! Так ты не знала? Боже мой, Диана! — разохалась Флер, впервые в жизни не имея сил взглянуть подруге в глаза. — Да нет никакого ребенка! И никогда не было! Это просто розыгрыш, фантазия! Обычный способ заставить мужчину жениться. Вот только он на это не купился — ни на миг.

— Как ты могла… — опешила Диана.

— Я никогда не хотела тебя обманывать. Я решила сказать вам с Берни про беременность, чтобы попробовать, ну — примерить, что ли, как это звучит, прежде чем вываливать на Алекса. Разве ты не видела, в каком я была отчаянии? Нужно было срочно что-то предпринять, что-то экстраординарное. И конечно же, как только бы мы поженились, я постаралась бы поскорее забеременеть — и ложь уже не была бы ложью. Пожалуйста, не осуждай меня, Ди. Я и так сама себя осудила.

— Ты сделала из меня сентиментальную дуру, — сухо сказала Диана, — заставив принять все это близко к сердцу.

— Нет, Ди, — Флер схватила подругу за руку, не давая ей высвободиться, — это я оказалась дурой. Самая настоящая мисс Тупица, грезит наяву и ждет принца, который явится за ней. Нежная, беспомощная Флер, легкая, как облачко, упадет в его надежные объятия. И они жили счастливо до конца своих дней. Послушай, Ди, попробуй описать меня одним словом, одним-единственным!

— Прекрасная? — принялась гадать Диана. — Покинутая? Разумная? Одинокая? Романтичная! — воскликнула она. — Я угадала? Ты — неисправимый романтик!

— О, вовсе не такой уж «неисправимый». Да и вовсе не «романтика» я имела в виду. Я бы сказала «голодная».