Одинокий друг одиноких

Зачем приходят пациенты в психотерапевтический кабинет? Зачем люди пишут мне письма? Чтобы вылечиться от депрессий, импотенции, неврозов, комплексов? Чтобы решить проблемы, избавиться от того, добиться сего?..

Да, большинство так и думает.

Но на самом деле идут все за лекарствами от одиночества и пишут затем же.

Приходят и пишут, чтобы снова узнать, что они дети, что они хорошие дети и что, несмотря ни на что, жить-то можно.

А можно жить, если одолено одиночество, если побеждена разобщенность душ.

Даже если никого рядом нет, но если узнать, что одиночество врет, что для тебя — Кто-то есть, и что Ты — есть для кого-то, что вы друг за друга, что мы — друг для друга… И все, порядок.

Так просто. И это главное. И вот в этом самом простом и главном нуждается каждый день и ребенок, и любой взрослый, если еще жива в нем душа болящая. Этого простого и главного ищет и ждет каждый день и всю жизнь…

Да, все мы жаждем еще и еще раз узнать, снова и снова поверить, что одиночества нет, что мы вместе — и я каждый раз должен еще и еще раз узнавать, открывать это с тобою, мой Друг, и снова и снова воскрешать в себе веру в наше всегдашнее МЫ, детскую веру, казалось, давно убитую и в который раз похороненную.

Взрослея с тобой, мой Друг, я вспоминаю, что я тоже ребенок, несмотря ни на что…

Детские картинки — это правды,
это много-много-много ах,
кашалоты, звезды, леопарды
и Господь с соломинкой в устах.
Ну а взрослые решают,
ну а взрослые внушают.
чья картинка хороша.
Ну а взрослые мешают.
на ушах у них лапша,
и не могут ни шиша.

Что такое время?
Дохлый ящер.
Он не пьет, не ест,
не плачет и не спит.
Притворяется живым и настоящим,
а на самом деле пакостью набит.

И пока ученый

муж сплетает
паутину из словесных бяк,
истина, как бабочка, летает,
гаснет на ладони, как светляк.
А душа — левша,
а душа живет, шурша
кончиком карандаша…

полуновый ноктюрн сыну

.. Помнишь ли, как мы оставались с тобой вдвоем, мой мальчик?.. Ты засыпал, а я сидел рядом и спрашивал себя и тебя: как научиться быть взрослым?.. Ты был тогда еще уверен, что я это умею, что я всегда все умел… А я не имел права тебя разуверять, до поры до времени..

He плачь, не просыпайся… Я слежу
за полночью, я знаю расписание…
Ты спи, а я тихонько расскажу
тебе про нас с тобой, в одно касание…

Луна личинкой по небу ползет.

Когда она устанет и окуклится,
песчинками зажжется небосвод
и душный город темнотой обуглится…

Не вспыхнет ни фонарик, ни свеча,

лишь тишины беззвучное рыдание…
И древние старухи, бормоча,
пойдут во сне на первое свидание...

И выйдет на дорогу Исполин.

И вздрогнет город, темнотой оседланный.
Он отряхнет кору песков и глин
и двинется вперед походкой медленной.

И будет шаг бесшумен и тяжел,

и равномерно почвы колыхание,
и будет город каждым этажом
и каждой грудью знать его дыхание…
Слушай, мой мальчик, шептал я… Вот что спасет нас от смертельной разобщенности, от одиночества — Понимающий Мир.

Нету его еще, но мы будем строить, мы уже строим его с тобой, наш Понимающий Мир. Начинал с себя, с меня и тебя, мой мальчик…

Навык первый и главный: понимание непонимания. Ох, как же это тяжко дается, как трудно доходит понимание непонимания… В темной ночи одиночества все переполнено призраками, везде обманы и самообманы, все время кажется, что ты что-то понимаешь, что и тебя должны понимать, а как же иначе… А понимания ни у кого нет, и никто этого не понимает…

Как я обрадовался, открыв, что не понимаю себя. Как ужаснулся — увы, запоздало, — что не понимал ни своих родителей, ни друзей, ни возлюбленных, ни твою маму…