Одинокий друг одиноких

Ну, компьютеры — это еще не все,
упирался я,
компьютеры знают лишь то,
что уже известно,
и потому ошибаются.
Было время, когда китайцы
китайцами не были,
и настанет, когда
китайцами быть перестанут,
(ведь даже евреи
когда-нибудь станут
не слишком евреями, есть надежда),
таков общий круговорот
под нашим единственным солнцем.

Ну, спросил ты, а когда солнце
солнцем быть перестанет
и станет…
Кем кем? — переспросил я,
и ты поправился,
ты сначала оговорился.
Тогда, сказал я,
именно тогда другой разговор.

Китайцев очень люблю. Ничего страшного, никого не кушают (пока), люди как люди. Они же не виноваты, что их так много.

Если Бог всех нас пасст (не может ведь быть Бога отдельного для нас и для них), значит. Богу зачем-то нужно так много китайцев

мое отечество человечество

Мы рождены, чтобы жить вместе.

Экзюпери

Да, чтобы вместе жить.

А умирать — порознь. Так жизнь устроена.

«Умри ты сегодня, а я завтра», — из эпохи в эпоху долдонит один одиночка другому.

Надеясь, что за сегодня или за какой-то кусочек завтра удастся прихалявить бессмертие.

Разновременность уходов рождает в человеках безумную надежду на личную отдельную вечность. Эта ложная вечность — египетские пирамиды ее воплощают — вогнала в одиночество и сожрала неисчислимые мириады душ.

Вечность может быть только всеобщей и безраздельной, для всех единой, как едина атмосфера и мировой океан, как едино Солнце.

Что такое Человечество?..

Кто мы, откуда мы и куда идем?..

Тех, кто отмахивается от этих вопросов в пользу решения личных проблем, корпоративных, клановых, национальных интересов, в пользу, короче, какой-либо ограниченности, — мне от души жаль, мой Друг.

Во временной перспективе такие люди никаких проблем не решат, только угробятся.

Заниматься собой — естественно, заниматься только собой — самоубийственно.

Здоровый и зрячий разум не может не раздвигать свое поле зрения — и с неизбежностью дозревает до состояния, когда всечеловеческие вопросы из отвлеченных, скользящих мимо души, становятся лично значимыми.

Все решается только в Целом.

Не только смысл жизни, но и сама возможность жить, физическая возможность зависит от понимания — что такое Человечество — и решения. — каким ему быть. Человечество — это отечество, в котором мы все живем и друг от друга зависим: наш общий дом, который мы строим своим отношением к себе и друг другу. Только из всечеловеческого «МЫ» могут прийти ответы на главные личные вопросы, твои и мои: «кто я? — куда идти, куда жить? — зачем я»? Если ответов нет, если не слышно и вопрошающих — то кругом джунгли, и мы в них — одинокие звери, потерявшие звание зверей, а иного не заслужившие

Я есмь — не знающий последствий
слепорожденный инструмент,
машина безымянных бедствий,
фантом бессовестных легенд.
Поступок, бешеная птица,
Слова, отравленная снедь…
Нельзя, нельзя остановиться,
а пробудиться —»то смерть,

Я есмь — сознание. Как только

уразумею, что творю,
взлечу в хохочущих осколках
и в адском пламени сгорю.
Я есмь — огонь вселенской муки,
пожар последнего стыда.
Мои обугленные руки
построят ваши города…

искренность = откровенность?

Не лгать можно. Быть искренним — невозможность физическая.

Пушкин

Однажды и мне удалось искренне признаться себе, что я не могу быть искренним.

Не могу даже с самим собой. Тем паче — на сцене общения, в присутствии или возможном присутствии других — в дневнике или в книге — не получается. Кажется — все, расковался, вышел из панциря, вырвался в себя — ооо!..

Оказывается, истерика. После отлежки написанного с отвращением видишь позу, мелкие подтасовки А подлее всего скрытность путем откровенности: чем шире распахиваешься, тем глубже прячешься…