Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

Не дожидаясь ответа, она поднялась по лестнице. Корнелл стоял у окна, лениво почесывая Челлини за ухом. Он слышал, как Милли тихо ходила наверху, но звука голосов не было, похоже, Рулов действительно отключился. Здесь больше нечего было делать. Выяснить, была ли здесь Салли, он тоже не смог. Теперь он был уверен, что у неё что-то не получилось сегодня утром. С ней что-то случилось, и его беспокойство росло при мысли, что он ничем не может ей помочь.

Из окна был виден небольшой кусочек Мейн-стрит. На улице не было ни души. И вдруг, как раз когда он решил потихоньку уйти, не дожидаясь Милли, кто-то быстро завернул за угол и, перейдя улицу, направился к дому Рулова. Высокий мужчина с костлявым лицом презрительно смотрел на запущенный газон и груду пустых бутылок. Корнелл замер; кривая улыбка мелькнула на его лице, когда мужчина все-таки двинулся дальше. Ожидая его появления, Корнелл мгновенно поменял все свои планы.

Это был конгрессмен Айра Кич.

XII

У конгрессмена не оставалось выбора. Корнелл захлопнул за ним дверь и прислонился к ней, прежде чем Кич успел открыть рот. После яркого солнца он в первый момент не узнал Корнелла. Потом его губы вытянулись в упрямую линию. Он смотрел на Корнелла с пуританским выражением на ястребином лице. Наконец Кич произнес:

— Вот уж неприятный сюрприз.

— Могу себе представить, — посочувствовал ему Корнелл. — Но для меня он не такой уж неприятный. Теперь у нас с вами есть возможность поменяться местами, конгрессмен.

— Я не собираюсь здесь оставаться.

— Вы останетесь здесь достаточно долго, чтобы я успел задать вам несколько вопросов.

— Вздор. У вас ничего не выйдет. Вас разыскивает полиция. Вы убили Джейсона Стоуна.

— В самом деле?

— Ну, они считают…

— Вы-то лучше всех знаете, что я не убивал Стоуна, потому что ваша машина едва не убила меня, когда вы рванулись прочь из Оверлука. Вы видели, когда я пришел туда. А так спешили, потому что Стоун был уже мертв, его убили прежде, чем там появился я.

— Я не знаю… не могу сказать…

— Знаете. И скажете, — мрачно пообещал Корнелл.

Кич смертельно побледнел. На лице задергался мускул, глаза бегали из стороны в сторону. На лестнице послышались тихие шаги, и появилась Милли в легкой полосатой блузке и серой юбке, волосы причесаны, губы накрашены. Она смотрела на Кича без всякого удовольствия.

— Здесь что, Центральный вокзал? — спросила Милли.

— Я хотел бы видеть мистера Рулова, — начал обрадованный её появлением Кич.

— Зачем?

— Насчет его вчерашнего визита в Оверлук. Я должен с ним об этом поговорить.

— Я уже обо всем с ним поговорил, — сказал Корнелл. — Он либо пьян, либо напуган и не может ничего сказать. Но он видел вас там и упомянул о вашем кратком визите в лодочный сарай.

Кич нервно облизнул губы:

— Его показания ничего не стоят.

— Тогда зачем же вы пришли?

— Мне нужны бумаги, которые он украл.

— Какие бумаги?

— Не ваше дело.

— Боюсь, что мое. Всё, что касается Джейсона Стоуна, — мое дело, поскольку считается, что именно я его убил.

— Я ничего не могу вам сказать.

— И тем не менее скажете.

— Я не обязан здесь оставаться. Я могу позвать полицию и…

— Вперед, — спокойно предложил Корнелл. — Думаю, ваша роль во вчерашних событиях их тоже заинтересует.

— Я не убивал Стоуна! — резко возразил Кич.

— И вы можете это доказать?

— Ну, я…

— Ничья, конгрессмен. Вам известно, что полиция разыскивает меня в связи с убийством Стоуна, но вы знаете, что я этого не делал, и под присягой вам придется дать показания, что я прибыл в Оверлук в тот самый момент, когда вы уезжали оттуда, а Стоун был уже мертв. Так что, если вы позовете полицию, вам самому придется ответить на несколько неприятных вопросов.

Милли закурила и, покачивая бедрами, прошла между нами.

— У меня тоже есть к вам вопрос, мистер Кич. Если вы знали, что мой муж был в Оверлуке, что вас заставило прийти сюда? Почему вы не пошли с вашей информацией в полицию?

— Я… — Кич замолчал и вытер лицо уже влажным носовым платком. У него дрожала рука, и выглядел он совсем больным. — Я не хотел впутываться в это дело, насколько возможно. Я согласен… скажем, э… сотрудничать. Возможно, никто из нас не виновен в убийстве, но нам будет трудно убедить в этом власти. Это по крайней мере неприятно. Я согласен не сообщать о пребывании здесь Корнелла.

— Глубоко признателен, — насмешливо сказал Корнелл.

— С другой стороны, я должен получить бумаги, которые Рулов украл из кабинета Стоуна вчера вечером.

— Иван не вор! — заявила Милли. — Когда он вчера вернулся, у него не было никаких бумаг.

— Он мог их спрятать, — предположил Кич.

— Что же в этих бумагах такого важного для вас, конгрессмен? — поинтересовался Корнелл.

— Я уже сказал, что не могу вам этого сообщить.

— Они касаются лично вас?

— Да.

— Вы намеревались убить Стоуна, чтобы вернуть их?

— Я не убивал Стоуна!

— Возможно, это сделал Сэм Хэнд, — предположил Корнелл.

— Хэнд был там, — кивнул Кич. — Но я плохо знаю этого человека, только контактировал через него со Стоуном. Я не видел, куда он пошел, когда Стоун закончил разговор со мной. Не знаю, убил ли Хэнд Стоуна. Меня интересуют только эти бумаги.