Одинокий путник

Колдун накрыл ему спину смоченным в лекарстве полотенцем, а потом еще и теплым стеганым одеялом. Матушка тем временем зажигала многочисленные свечи, расставленные в разных углах кухни. Столько свечей в монастыре зажигали только в церквах.

- Как тебя зовут? - спросил колдун, доставая с полки какой-то кувшинчик с узким горлом.

- Лешек.

- И сколько тебе лет, певун?

- Двенадцать.

- Да ты врешь! - колдун рассмеялся.

- Нет, - Лешек обиделся.

- Да ладно… - хмыкнул колдун, - глотни-ка немного. Только немного.

Он поднес к губам Лешека горлышко кувшина - жидкость в нем оказалась горькой, обжигающей и чем-то напоминала кагор.

- Что морщишься? Противно?

- Ага.

- Ничего. Все пройдет, малыш… Лешек. Наверное, Олег… Матушка, посиди с ним. Пить давай, как попросит. Но пока только воды, а завтра посмотрим. Говорить ему тяжело, так что не расспрашивай, успеем еще. Сказку ему расскажи. А я пойду, попрошу себе ясного неба.

Колдун поднялся с кровати, потрепав Лешека по волосам, и открыл сундук, стоявший у большой каменной печки. Лешеку было интересно, как он будет просить себе безоблачного неба: неужели станет молиться? Он не представлял себе колдуна стоящим на коленях перед иконой, да и икон в светелке не приметил.

Но колдун достал из сундука медвежью шкуру, с головой и огромными когтями, снял кафтан и остался в простой рубахе, на которую надел пояс с множеством непонятных звенящих предметов.

- Смотри, парень, - сказал он Лешеку, накидывая на себе шкуру, - этого медведя я взял сам, в одиночку.

Лешек никогда не видел живого медведя, но мог вообразить, как это было непросто. И если колдун может справиться с таким большим зверем, то, наверное, бояться с ним нечего. Шкура застегивалась на множество мелких крючков, и колдун оказался одетым в нее, как в шубу, открытыми оставались только кисти рук и ноги до колена - сапоги колдун тоже снял и остался босиком. Медвежья голова с открытой пастью, откинутая ему на спину, казалась странной и зловещей. Он снял с полки другой кувшин, побольше, и сделал несколько глотков прямо из горлышка; достал из сундука странный предмет - деревянное кольцо с натянутой на него тонкой кожей - и шлепнул по нему ладошкой. Раздался гудящий звук и перезвон мелких колокольцев, прикрепленных к деревянному кольцу.

- Нравится? - спросил он у Лешека и, не дожидаясь ответа, сказал: - Ну, тогда я пошел.

И опустил голову медведя себе на лицо, как шлем, а потом заревел по-медвежьи. Звук из-под головы шел приглушенный и протяжный, и Лешеку стало немного страшно, но старушка, которую колдун называл матушкой, села к нему на кровать и прошептала:

- Не бойся, маленький. Это он нарочно тебя пугает. Я вот тебе сказку расскажу, про медведя.

Лешек хотел сказать, что он не маленький и сказки про медведя ему в детстве рассказывала мама, а теперь ему это неинтересно. Но неожиданно сказка оказалась совсем не такой, как он ожидал, - в ней человека превратили в оборотня, и он вынужден был ходить в медвежьем обличье по лесам, пока не сделает для людей что-нибудь такое, за что они пожелают вернуть его к себе. Но люди либо боялись его, либо хотели убить. Сказка была длинная, и Лешек забыл про боль и тошноту.

Руки у матушки оказались ласковые: она брала Лешека за запястье, гладила по голове, и ему было так приятно, что хотелось потереться об ее пальцы щекой.

Колдун вернулся нескоро, старушка успела рассказать еще две длинных сказки. Он вошел в дом в расстегнутой медвежьей шкуре: загорелое лицо его побледнело до синевы, тонкие губы подергивались, глаза потухли и казались мутными. Он сбросил шкуру прямо на пол и упал на вторую кровать, стоявшую ближе к двери.

Матушка оставила Лешека, убрала шкуру в сундук, вынула из сжатых пальцев колдуна деревянное кольцо с колокольцами и расстегнула на нем пояс.

- Устал, Охтушка? - спросила она заботливо, взяла со стола кружку и, приподняв ему голову, помогла напиться.

- Ничего, - напившись, протянул колдун - впрочем, довольно весело. - Луна поднимается. Как ты там, певун? Жив еще?

- Да, - ответил Лешек. Оказывается, просить хорошей погоды было не таким простым делом.

- У твоего злого бога бесполезно что-то просить. Захочет - даст, а не захочет - не даст. С нашими попроще: и не захотят, а дадут. Будет нам хорошая погода, до полудня.

И когда колдун, завернув Лешека в одеяло, вынес во двор и положил лицом к себе на колени, Лешек впервые увидел крусталь. При луне он казался немного желтоватым, размером с ладонь Лешека, с гладкими блестящими гранями и острыми, нитевидными ребрами. В самой его прозрачной глубине сидело маленькое мутное облачко, такое легкое, что Лешек не сразу его разглядел.

- Нравится? - спросил колдун и, как всегда, не стал ждать ответа. - Никогда не бери его в руки и никому о нем не говори, ладно?

Лешек кивнул.

- Смотри: он собирает лунные лучи, и получается комок лунного света, - колдун посветил себе на руку желтым треугольным лучом, - видишь? Этот свет очистит твои раны. Может, это будет не очень приятно, но зато действенно.