Одинокий волк

Первым любимым человеком, который оставил меня, был Эдвард, и я не знала, сможет ли наша семья восстановить равновесие. Ведь до его ухода мы были маленьким крепким журнальным столиком, уверенно стоящим на четырех ножках. Я боялась, что теперь будет постоянный перекос, мы станем шаткими. Но однажды я присмотрелась повнимательнее и поняла, что мы просто превратились в табуретку.

– Эдвард, – говорю я, – пошли домой.

Волки в Редмонде выли тридцать дней подряд. Их слышали даже в Лаконии и Линкольне. От их воя плакали спящие в кроватках младенцы, женщины вспоминали о школьных возлюбленных, а взрослым мужчинам снились кошмары. Ходили слухи, что от волчьего воя лопались уличные фонари, а асфальт покрывался трещинами. В нашем доме, всего в пяти милях от вольеров, вой звучал похоронным реквиемом, от которого волоски на шее вставали дыбом. И вот однажды вой внезапно прекратился. Люди перестали ожидать его, когда луна достигала высшей точки своего небесного пути. Они больше не подпевали себе под нос, стоя на светофорах.

Все произошло точно так, как говорил отец: волки поняли, что хватит искать утраченное и пора думать о том, что ждет впереди.

Люк

Волки не знают горя. У природы есть прекрасный способ заставить кого угодно посмотреть правде в глаза. Конечно, можно сидеть и рыдать, но, скорее всего, вы станете чьей-то добычей, потому что, погрузившись в горе, потеряете бдительность.

Я видел, как волки переступают через умирающего на охоте члена стаи и продолжают путь, не оглядываясь. Я слышал, как четыре-пять дней они воют, призывая пропавшего собрата в надежде на его возвращение. Смерть – всего лишь одно из череды событий. Она случается, и вы двигаетесь дальше.

Если погибает альфа, вместе с ним исчезают накопленные знания. Если волк из стаи или призванный одиночка не займут его место, всего за несколько дней порядок в стае может рухнуть. Тогда воцаряется анархия. Семья распадется, погибнет или умрет с голоду.

Выживаемость после тяжелой раны зависит в основном от ценности для стаи. Если спасение и выздоровление потребуют слишком много времени и сил, волк сам примет решение отказаться от помощи и уйти. Смерть не всегда становится личным выбором. Все сводится к тому, что нужно семье.

Вот почему волки проживают каждый день так, словно завтра может уже не наступить.

Эпилог

Лишь в Волке опора Стаи,

лишь в Стае и Волк силен.

Редьярд Киплинг

(Перевод Константина Филатова)

Барни

У парня в девятнадцать лет не должно быть предсмертного списка дел, но у меня он был. Я составлял его от нечего делать – чем еще заняться, если три раза в неделю лежишь на диализе. Однако он неожиданно превратился в список планов на жизнь. За восемь месяцев после пересадки почки я побывал в Каире. Я научился кататься на сноуборде. Я ходил стрелять в тир.

Родители были не в восторге от моей неожиданно обретенной авантюрной стороны. По иронии судьбы они боялись, что со мной случится несчастный случай и они меня потеряют, хотя годы, прожитые на грани почечной недостаточности, с большей вероятностью могли привести к летальному исходу. С моей же точки зрения, если повезло получить второй шанс на жизнь, то какой смысл перестраховываться?

Однако даже мне пришлось признать, что на этот раз, пожалуй, я серьезно влип. Я понятия не имел, где нахожусь, хотя в этом и состоял смысл ориентирования на местности. Но если не считать того факта, что солнце светило в спину, а база осталась где-то на востоке, я совершенно сбился с пути. Насколько я знал, я уже вполне мог дойти до Саскачевана.