Одинокий волк

Когда волка изгоняют из стаи, его вынуждают уйти под гнетом и угрозой, указывая, куда именно убираться и как быстро. Иногда проверку членам стаи устраивают просто так, желая убедиться, что все они держат ухо востро и выполняют свою работу – один заманивает, другой остается в засаде, а волк более высокого ранга вовремя остановит других, преградив дорогу.

На самом кончике хребта, над хвостом, расположено маленькое закрытое отверстие с железой, чей запах настолько же уникален, как и отпечаток пальца у людей. С ее помощью волки распознают друг друга. В неволе, поскольку выгоняемый волк не может покинуть вольер, другие члены стаи иногда выгрызают ему эту железу, стирая личность. Волк, потерявший личный запах, теряет статус и часто умирает.

Кого же обычно выселяют? Зависит от обстоятельств. Это может быть член стаи, который больше не выкладывается в полную силу. Или подрастающий волк с ярко выраженными задатками альфы, когда в стае уже есть альфа, справляющийся со своей задачей. Изгнанный волк становится одиночкой. Он живет сам по себе в лесу, охотится на мелких животных и воет другим стаям в ожидании новых вакансий, подходящих для его роли. Одинокий волк обычно обладает свойствами альфы, беты или волка среднего ранга, и нахождение им новой стаи, даже годы спустя, сильно зависит от счастливого стечения обстоятельств. Он не только должен подходить для определенной позиции в стае – для него должно освободиться место.

Могу сказать по опыту, что, когда волки изгоняют члена семьи, он не оглядывается. У людей все не так просто.

Но с другой стороны, волка, изгнанного из стаи, при определенных обстоятельствах можно попросить вернуться. Допустим, стая неожиданно теряет альфу из-за нападения хищника. Ей понадобится другой альфа, чтобы занять место вожака.

Кара

Мы не можем войти в вольеры. Хотя волки, скорее всего, будут держаться от нас на расстоянии, моя повязка подействует на них словно красная тряпка на быка. Они попытаются стянуть ее и вылизать рану. Поэтому мы сидим на пригорке, с другой стороны ограждения, кутаемся в куртки и наблюдаем, как волки наблюдают за нами.

Сидя здесь, я чувствую мрачное утешение. Лучше так, чем лежать на больничной койке отца, прислушиваясь к гудкам аппаратов, словно к тиканью бомбы замедленного действия, и знать, что, когда их выдернут из розетки, отец уйдет. Но тут за каждым углом меня поджидают призраки воспоминаний: вот отец бегает по загону с задней частью оленьей туши, учит волчьих подростков охоте. Отец поднял Сиквлу на плечи, и тот висит пушистой шалью. Отец изображает няню, учит щенков находить и прятаться в вырытую яму для встреч.