Одиноким предоставляется папа Карло

Инструментов у гражданина Петрушева было много. Даже очень много. И резчик находил применение им всем. Он с огромным удовольствием показывал на видео одну стамеску за другой, подробно объясняя, как и где можно ею работать, для получения какого узора будет лучше всего ее использовать, а также как можно сочетать с этим инструментом те или иные приемы резьбы. Все это было в высшей степени познавательно и, наверное, с помощью уроков старого резчика при минимальных способностях можно было бы и самому стать неплохим мастером резьбы по дереву, но ребят интересовало другое.

С нетерпением они ждали момента, когда старый резчик перешел к разряду инструментов, которые он соорудил собственными руками. Снова следовало подробное объяснение, пожалуй еще более долгое, чем сначала, когда речь шла об инструментах вполне стандартных.

— А вот эту стамеску я назвал сердцевой, она оставляет углубление в виде сердца. А эта для тех, кто хочет сделать снежинку, но не уверен, что сможет вывести идеальные грани и соотношение длин всех шести лучей. Она работает всего в два нажатия. Согласитесь, идеально согласовать между собой две бороздки куда проще, чем шесть.

И наконец, появилась стамеска, при виде которой друзья затаили дыхание. Форма лезвия была один в один та же, что у найденной ими железки. Только ручка у стамески Петрушева была другой.

— С помощью этого инструмента можно легко выбирать дерево под своеобразный узор. Сейчас я вам его покажу.

И мастер колупнул стамеской по деревяшке, образовался след, который он показал всем. Дядя Сева подмигнул ребятам, тоже колупнул их находкой, и показал след, который точь-в-точь повторял след, оставленный рукой старого резчика.

— Да, наша такая же, — согласился Костик.

А Вован спросил:

— Что же? Это Петрушев ее потерял?

Дядя Сева покачал головой.

— Маловероятно. Петрушев живет на Урале.

— На выставку в наши края приехал? Или на ярмарку какую-нибудь народных промыслов.

— Сильно сомневаюсь, чтобы мастер прикатил в наши края, привезя с собой инструмент, который создан им больше для баловства. Мастер сам говорит, что эта стамеска используется им крайне редко, потому что сподручней ему тот же узор сделать самому и обычными стамесками. А эта подходит для новичков, которые еще не овладели тонкостями мастерства, но хотят поражать своих друзей, демонстрируя им более сложные виды работ, чем могли бы выполнить обычным инструментом.

— Поэтому и взял. Надеялся ее загнать здесь какому-нибудь простаку за хорошие деньги.

— Наша стамеска похожа, но у Петрушева она другая, — вновь не согласился дядя Сева. — И вряд ли он стал бы тиражировать не слишком удобный инструмент.

— Но если не Петрушев потерял эту стамеску, тогда кто?

— Скорей произошло нечто другое. Какой-то мастер мог посмотреть видео с этого сайта, а потом забавы ради повторить форму понравившейся ему стамески, — сказал дядя Сева и выжидающе посмотрел на ребят. — Ну? А у нас в округе есть такой мастер?

Вовка вздохнул и выдал:

— Есть. Виктор.

— Вот! — обрадовался дядя Сева. — Вы сами это сказали!

— Потому что вы нас на эту мысль навели.

— При чем здесь я? — развел руками дядя Сева. — Это факты! Факты, ребятки! А факты — это вещь упрямая.

— Что же, вы хотите сказать, что Виктор сам у себя собаку украл?

— Это не я говорю, это факты говорят.

Но ребятам все равно как-то не верилось.

— И еще получается, что Виктор своего любимого Барона пытался пристрелить?

— Две пули в него всадил!

— Лапы ему сломал!

— И все это для того…

На этом месте друзья окончательно забуксовали. Даже неистребимый полет фантазии Костяна на сей раз дал фальстарт. В самом деле, для чего эта канитель с Бароном могла понадобиться художнику? Зачем он изувечил собственного пса?

— А вы сами у него спросите.

— И спросим.

— И инструментик ему предъявите, — сказал дядя Сева, протягивая друзьям стамеску. — Мне еще давеча показалось, что инструмент этот художнику знаком. Больно уж он засмущался, когда мы ему показали вашу находку.

Друзья вспомнили, с каким лицом Виктор разглядывал стамеску, как не хотел возвращать ее, и им стало здорово не по себе. Неужели дядя Сева оказался прав? Неужели Виктор сам пытался убить Барона? Но зачем? Или, правильнее сказать, за что?

И всю дорогу до дома художника друзья строили различные догадки, что могло подвигнуть художника на такую жестокую расправу с собакой.

— Наверное, он обозлился, когда Барон удрал за нашей Лушей.

— Скажешь тоже, на что здесь злиться? Каждый нормальный кобель за ней бы драпанул. Это же инстинкты. А инстинкт сильнее чувства долга.

— Это ты так думаешь, а у Виктора, может, свой взгляд на вещи.

— Тогда зачем он на другой день по поселку метался и нас насчет Барона расспрашивал? Зачем тревогу поднял? Зачем поиски организовал? Да и вообще, ты вспомни, как он себя вел. Он же чуть не плакал, когда о потерявшемся Бароне рассказывал. А как просил, чтобы мы ему помогли! Зачем Виктору было просить всех нас участвовать в поисках его Барона, если он лучше других знал, где лежит пес? Пошел бы да и забрал.