Одиноким предоставляется папа Карло

Но каков бы ни был гражданин Сушков, его кончина требовала расследования. И первое, что интересовало полицейских: что привело этого гражданина в их края. За это время были опрошены по «Скайпу» бывшие сокамерники Сушкова, которые преимущественно находились нынче в местах лишения свободы, и разыскать этих людей было нетрудно. Они дружно заявили, будто бы дядя Леша в последнее время частенько упоминал о некоем схроне, в котором у него имеется доля.

— Четверо их в деле было. Двое откинулись. Одного перышком пощекотали, другой от туберкулеза. Остались дядя Леша и кореш его — Слава. Вот с ним дядя Леша откупорить их кубышку и собирался. Вроде как по одному из старых дел они не все украденное сдали, большую часть припрятали. Много лет ждали, пока можно будет схрон свой достать. И вот решили, что пора. Можно.

После таких показательных заявлений участковый Вася, следователь и все остальные, участвующие в расследовании, сделали один-единственный вывод.

— Ясно как день, что у Сушкова здесь обитал знакомый. Может, он Сушкова на тот свет и спровадил.

— Не захотел делиться и привет.

— Этот Слава… Вячеслав… Кто он? Как нам его найти?

В этом-то и была вся закавыка. Потому что, несмотря на богатое подельниками прошлое гражданина Сушкова, ни одного по имени Вячеслав — Слава в нем не просматривалось. Просто удивительно бедное на Слав прошлое было у господина Сушкова. Но так или иначе, а отыскать этого человека было необходимо. Сыщики чувствовали, что этот таинственный Слава мог бы многое рассказать им и о последних минутах господина Сушкова, и о покушениях на художника, и вообще обо всем том, что в последнее время происходило в их местности нехорошего.

Оказавшись в музее, ребята приобрели в кассе билеты и, как благовоспитанные учащиеся старших классов, прошлись вдоль витрин. Надо сказать, что с самого начала это чинное поведение потребовало от Костика массы усилий. Дело было в том, что Вовану вот уже сколько дней не давала покоя мысль найти рогатину своего деда, пожертвованную музею его бабушкой. И сейчас, находясь так близко к своей заветной цели, Вован буквально сошел с ума.

Приятель не хотел нигде надолго задерживаться, он все тянул и тянул Костика за собой, не давая тому ничего толком рассмотреть.

— Не то, — бормотал он. — Все не то!

И у каждой очередной витрины Вован лишь досадливо шептал:

— И здесь ее нет!

И немедля устремлялся дальше, увлекая Костика за собой.

В конце концов Костик не выдержал и возмутился:

— Дай мне нормально все посмотреть!

— Да на что здесь смотреть! — отозвался Вован небрежно.

Но это он зря. Посмотреть было на что. Костик даже перестал жалеть, что выбрал в качестве предлога для выскальзывания из-под бабушкиного тотального контроля именно посещение музея. Например, перед стендом с надписью «Ручной инструмент крестьянина» Костик затормозил надолго. Здесь оказалось множество старых приспособлений, о назначении которых Костик самостоятельно и догадаться не мог.

И это было немножко досадно, потому что когда-то все эти инструменты служили для работы таким же, как сам Костик, ребятам. И получалось, что он — Костик — тупее своих тогдашних сверстников, потому что не представляет, как можно использовать ту или иную вещь. Вот скажите на милость, где может пригодиться этот крючок со странной загогулиной снизу? Или как использовать вот эту изогнутую палку с отверстием посредине? А та вытянутая лодочка с таким же овальным отверстием и продольной перекладиной. Она для чего?

— Нашел! — внезапно раздался ликующий возглас Вована. — Нашел! Костян, иди сюда! Я ее нашел!

Оторвавшись от понравившегося ему стенда, Костик поспешил на голос друга. Вован стоял в соседнем зале, зачарованно глядя перед собой. Когда Костик встал рядом, то обнаружил, что взгляд приятеля прикован к крохотной табличке, которая извещала, что данный экспонат предоставлен музею жительницей села Бобровка Никитиной Варварой Семеновной.

— Моя бабушка, — прошептал Вован вроде как с благоговением. — И ее имя есть теперь в музее! Смотри, Костик, здесь наша фамилия!

Поднятый Вованом шум привлек к ним внимание смотрителя. Это был невысокий мужчина с редкой бородкой, который подошел к ним быстрым легким шагом. Ребята сперва испугались, что он примется журить их за слишком громкое поведение, но смотритель посмотрел на них ласково.

— Интересуетесь историей, ребята?

Вован протянул чуток дрожащую руку и указал на еще пустую витрину, на которой были изображены на заднем плане елки да сбоку скромно стояла та самая рогатина.

— Это моя бабушка.

Смотритель изогнул вопросительно правую бровь.

— Бабушка?

— Бабушка подарила музею ее!

И Вован ткнул пальцем в табличку, красовавшуюся перед рогатиной.

— А-а-а… так ты внук Варвары Семеновны, — догадался смотритель. — Приятная старушка. Хорошо ее помню.

— А витрину оформляет наш друг, — моментально приободрившись, сказал Вова.

— Ваш друг? Погодите, вы имеете в виду Виктора? Да, правильно, он же поселился неподалеку от вашей Бобровки. Так вы с ним знакомы?

— И еще как! — похвастался Вован, который окончательно перешел на дружескую ногу с этим человеком.