Одинокое путешествие накануне зимы

Вечером в палатке все было постелено и аккуратно разложено. Валерка сидел за столом на прочной самодельной скамеечке и воображал, как кто-то, может, и сам Мухин, заходит к нему, осматривается и одобрительно кивает.

Народ снова зашевелился на кухне, загремел мисками и кружками. Временами громкий смех отдавался в тайге на другой стороне озера. Валерка не знал, как выйти. Почему-то неудобно было. Своими он считал ребят из звонаревского отряда, где проработал целый месяц, здесь же чувствовал себя чужим. Он прислушивался к хохоту, доносившемуся из-за стола. Представлял, как солидно, как бывалый таежник, подходит к кухне и как на него все смотрят… Он даже вставал, чтобы выйти, но, сделав кружок по палатке, красный от стыда и досады на самого себя снова садился на скамейку.

— Можно? — раздалось снаружи.

Валерка вздрогнул всем телом.

— Да, — ответил поспешно и взял ручку, вроде как что-то пишет.

Палатка зашаталась, в нее всунулось большое бородатое лицо с интеллигентными очками на носу.

— Здрасти, — бородач огляделся и уставился на Валеру. — Идемте ужинать. Меня Андрей зовут. Парфенов. Идемте.

Валерка застеснялся окончательно. Покраснел, хотел сказать, что сейчас только письмо допишет, но не стал искушать судьбу и, бросив ручку на пустой стол, вышел на улицу. Андрею было лет тридцать, невысокий и толстый, он весело и с интересом рассматривал Бычкова. Как будто оценивал.

— Вы геодезист? Студент? — и сам же кивнул головой, подтверждая свою мысль. — Хороший геодезист очень нужен. Вы у Звонарева в отряде что делали?

Валерка замялся, не хотелось говорить, что он копал шурфы и таскал рюкзак с пробами за главным геологом.

— Там не было работы по специальности. Иногда направление задавал для профилей. Там даже инструментов не было, я поэтому и попросил, чтобы перевели… — пожаловался неожиданно. Андрей вызывал доверие, смотрел серьезно. — А тут что за работа?

— Нивелирование под сейсморазведку…

— Нивелирование! — Валерка готов был обнять Андрея. — Это ерунда… нивелирование — это самое простое, я астрономических привязок боялся, у меня по ним тройка…

— Ну не знаю, у Любы с Генрихом почему-то много брака, из-за этого и наша работа стоит. Пойдемте есть. Вас как зовут?

— Валерка. Я, знаете… меня от Звонарева отпускать не хотели, Звонарев денег обещал полно, только бы остался, но я хотел работать по специальности. Я же геодезист, а таскаю провода по тайге для электроразведки… — Валерку несло от радости. Он бы прямо сейчас побежал работать.

Под навесом сидело человек десять-двенадцать. Валерка немного робел и хмурился не к месту, и Андрей, ласково похлопав его по спине, подтолкнул к лавке:

— Валера. Геодезист. От Звонарева к нам…

— Валерка! — раздалось вдруг с дальнего конца.

Это была Любка из их техникума. Из соседней группы. Они вместе ехали на поезде до Красноярска, а потом до базы экспедиции в Маклаково, где она и осталась, потому что не хотела работать в поле.

Валерка и рад, и не рад был, что она оказалась здесь. Он вообще не понимал, зачем бабы в тайге. Но с другой стороны, все-таки знакомый человек. Он кивнул ей и сел на краю, рядом с Андреем. Мужики за столом рассматривали его с интересом и, как показалось Валерке, не особенно дружелюбно. Он ни на кого и не смотрел, только благодарно кивал Андрею, накладывавшему ему из общей кастрюли.

— Мы в одном техникуме учимся! — весело и громко, не прожевав кашу, оповестила всех Любка. — Ты когда приехал? — Любка улыбалась, будто брата родного встретила.

— Сегодня, — буркнул Валерка нехотя, всем видом показывая, что они, конечно, знакомы, но все-таки он тут сам по себе. Ему вообще казалось, что она ведет себя ужасно глупо.

— А я прошу прощения, — высокий, вихлястый приблатненный мужик лет тридцати курил, прислонившись к столбу навеса. Спичка небрежно торчала из угла рта. Он то ли обращался к Валерке, то ли всем что-то смешное хотел сказать. — Вы, случаем, не такой же геодезист, как Люба? — Он сделал значительную паузу. — А то нам и ее хватает!

Худое лицо мужика кривилось в ухмылке. Голос дребезжал ядовито. В тонкогубом рту не хватало нескольких зубов, но один из передних сверкал желтым металлом.

— Хорош, Фикса! — перебил его Андрей.

Любка была деревенская девчонка, совсем не робкая, а тут молча уткнулась в свою тарелку. Фикса, похоже, говорил правду.

— Чего хорош?! Мы из-за нее лишние профиля рубим… Я лично шесть перерубил, Макар вон штук двадцать, а платить кто будет? А, Любань? Может, в ночную смену выйдем?.. — Фикса картинно изогнулся, будто хотел заглянуть Любе в лицо, и, тут же отпрянув, сам же громко захохотал над своей шуткой.

— Скотина! — Любка резко встала и, оттолкнув Фиксу с дороги, быстро пошла по тропинке. Две дворняжки выбрались из-под стола и побежали за ней.

— Вермут! Портвейн! Ко мне! — заорал Фикса, хохоча.

Собаки остановились, обернулись на него, но даже хвостами не вильнули, снова побежали за Любкой.