Одинокое сердце

— То и значит, Мара, — ответил мужчина, наблюдая за тем, как я, выдержав расстояние, безопасное для нас двоих, присела в кресло, подгибая под себя ноги. — Все мои отношения с женщинами всегда строились на удовлетворении. Никаких чувств. Только секс.

От этого слова мне стало тошно. Еще несколько дней назад я готова была стать одной из длинного списка женщин, с которыми он спал. Но вот у меня тогда были иные мысли.

— Ты хотел, чтобы я стала твоей любовницей? — охрипшим от нервного напряжения голосом переспросила я, боясь посмотреть в глаза мужчины.

Но Виктор отвернулся в сторону, по-прежнему поглаживая кошку по бархатистой шерсти.

— Сначала да, — ответил он, а внутри меня все затрепетало. — Но когда ты призналась, что никогда не спала с мужчинами, то я усомнился, правильно ли я поступаю.

— Почему? — сомневались мы оба, и если Виктор это искусно скрывал, то я для него была открытой книгой.

— Я никогда ни с кем не встречался, не ухаживал, не уделял внимания. Тем более, никогда не был с девственницей. Я без понятия, как к тебе подойти, чтобы не причинить боль.

Он уже сделал мне больно. В груди с прежней силой защемило. Заморгав, я прогнала непрошеные слезы, заметив, что теперь Виктор испытующе смотрел в мою сторону.

— Ты всю неделю от меня отворачивался, потом умчался к любовнице, а сейчас говоришь, что не знаешь, как со мной поступить?

Челюсть Виктора сжалась. Он боролся с желанием ответить, но в итоге только покачал головой. Стекла очков блеснули в освещение, зловеще скрывая его напряженный взгляд ярких зеленых глаз.

— Я дал тебе время подумать, — спустя пару минут он все же заговорил. — Нужно ли это тебе.

— Ты был у Роберта, — выпалила я, всматриваясь в фигуру мужчины.

— Что он тебе наговорил?! — он прорычал, спугнув кошку.

Вася подскочила на лапы, ошарашено озираясь по сторонам. Но мы ее игнорировали, сражаясь взглядами. Первой сдалась я, не выдержав его напора.

— Он опасается за меня. И был готов подраться с тобой.

— Тогда что его останавливает?

— Я, — проворчала, наблюдая, как Вася крадется по комнате и прячется в коридоре, оставив нас вдвоем разбираться в проблемах.

— Почему?

— Потому что ты мне тоже нравишься! — почти прокричала я, вскакивая на ноги и подгибаясь, не заметив, когда они успели онеметь.

Тренировки принесли свои плоды. Не самые лучшие. Никольский за пару шагов оказался около меня, подхватывая на руки и прижимая с такой силой, что стало трудно дышать.

— Пожалуйста, отпусти, — прошептала я, ощущая, как его теплое дыхание опаляет кожу.

— Ни за что, — также тихо ответил он, покрывая обнаженную кожу шеи поцелуями.

Вцепившись в ворот его дорогого, идеально отутюженного пиджака, я всхлипнула, поражаясь, что во мне все еще оставались слезы. Виктор же не отпускал меня.

— Дай мне шанс, Мара, — попросил он, но я все же оттолкнула его, возвращаясь на ноги, пусть с подгибом, но удержалась на месте.

— Не сейчас, — хриплый от слез голос отрезвил его.

Мужчина отступил назад, всматриваясь в лицо. Теперь он видел покрасневшие мокрые глаза, дрожащие губы. Даже румянец на бледной коже.

— Хорошо, — покорно согласился, огибая меня и выходя в коридор.

Я последовала за ним, молясь, чтобы он поскорее ушел. У Виктора было одно прекрасное качество, которое я смогла в нем рассмотреть с первых дней. Он всегда понимал, что от него хотели.

Никольский поспешно обулся и выпрямился, посмотрев на меня. Я стояла в нескольких шага, с вздернутым красным носиком, полным соплей, шмыгала им, боролась со слезами, но при этом мои напряженные руки упирались в бока. Я готова была побороться с ним сама. Есть еще сила в кулаках.

— До следующей встречи, Мара, — ласковый тихий голос выбил из моих легких последний воздух.

Я вновь всхлипнула и указала на дверь. Я не могла говорить, но Виктор все прекрасно понимал. Он развернулся, открыл замок и вышел. Я торопливо подскочила к двери, захлопнула и закрылась на все замки. Только тогда, когда еще и цепочка была накинута, я могла начать дышать, будучи уверенной, что Никольский не вернется. Он просто не сможет попасть в квартиру, в которой я собиралась держать оборону.

Та самая оборона треснула на следующий день. Все утро телефон молчал, и я уже вздохнула с облегчением, наслаждаясь долгожданным выходным днем, как моя идиллия разлетелась на части.

Никольский срочно требовал явиться к нему домой. Без обсуждений. Только работа и ничего больше.

Я собиралась неторопливо, приняла контрастный душ, долго сушила волосы. Даже умудрилась сделать макияж, маскируя следы бессонной ночи под глазами. Следующим по плану было порыться в вещах, пусть и немногочисленных, но я умудрилась провести за их разбором около получаса, выбирая самый простой наряд для субботней работы у начальника дома.