Одиссей Фокс

— Кстати, мастер Мираби ничего не заплатил госпиталю. И вопреки наветам Эфран, был выбран вовсе не за связи и могущество, а из-за своей работы ментального реконструктора. Ах, сколько пользы он мог принести! Теперь уже поздно об этом сокрушаться, правда?

Гусень развёл ручками.

— И третий, добивающий удар милосердия по кучке глупой чепухи, которую вывалила трусливая Эфрана. Ваше высочество, если мы примем теллари, то пять лет спустя откроем ещё несколько планет-госпиталей под сенью вашего великого имени. Ваша мечта вот-вот может сбыться, а скромная планета готова превратиться в мульти-звёздную империю добра.

Гусень произнёс это так пылко, убедительно и радостно, что многие из присутствующих прямо ощутили, как добро и спасение маршируют по мирам и причиняют милосердие благодарным больным. Взгляды свелись к принцессе, лишь Стивен, лежащий в капсуле, безучастно смотрел в потолок. Все силы теллари уходили на исцеление, он просто не мог тратить их на политическую борьбу, а потому смиренно ждал, какое решение будет принято. Похоже, ему было абсолютно всё равно, под чьим флагом и на каких условиях лечить неизлечимо больных.

— Я услышала доводы за и против, — помедлив, сказала Ана. — Но Стивен лишь один человек, сил одного человека не хватит на всех умирающих. Аудиция показала, что ставить целителя перед дилеммой, кого ему спасать — неэтично и губительно. Значит, решения, кого исцелять теллари, будем принимать мы. Как именно они будут приниматься?

— На то и есть совет целителей, ведомый главой с прирождёнными лидерскими качествами! — с готовностью ответил Шакрюк, лучась довольством.

Принцесса медленно кивнула.

— И в силу того, что мы не можем собирать совет каждый день, операционные решения будет принимать единолично глава?

Ана вскрыла суть: угрозами или подкупом, посулами и обещаниями щедрых преференций прирождённый лидер Шакрюк подчинил себе практически весь совет. Чтобы стать тем, кто будет решать: кому из правителей миров, корпораций и империй оказать помощь, а на кого её не хватит и кому придётся умереть… или заплатить гусеняшу.

— Конечно, нет! — воскликнул Шакрюк. — Любой член совета имеет право… совещательного голоса.

Такая неприкрытая простота председателя вызывала желание улыбнуться, но принцесса не улыбнулась.

— В таком случае, я приняла решение.

Афина встала со своего кресла.

— Я принимаю теллари Стивена в число целителей Рассвета.

По залу прошёл восторженный шум,

— Чудесно! Чудесно! — заверещал маленький лиловый хистероид.

Но принцесса ещё не закончила:

— Я, солистар Рассвета, изъявляю четыре воли. Первая: каждое решение, кого исцелять теллари, будет приниматься искусственным интеллектом госпиталя, который будет делать выбор из всех неизлечимых кандидатов случайным образом. Вторая воля: глава совета целителей получит право вето на любое из этих решений во избежание политических и экономических осложнений, но не больше одного вето на одну сессию решений. Третья воля: Шакрюк выводится из совета целителей. Новый глава совета будет избран по окончанию этого заседания. В выборах может участвовать любой член совета, кроме текущего главы. И четвёртая воля: дражайший Шакрюк может снова стать членом совета… с правом совещательного голоса.

Ана смотрела на собравшихся, и её волосы горели чистым синим огнём. Одиссей улыбнулся. Эта девушка была умна, она сумела и принять теллари — уникального, единственного в своём роде целителя, вокруг которого велась опасная борьба, и защитить свой госпиталь от прямого давления и угрозы. На пожертвования квинтиллионеров теперь рассчитывать особо не приходилось, но принцесса и сама была не из бедняков. Да и выбирая больных случайным образом, можно иногда попасть в богатого спонсора.

Совет бурлил изумлением и возбуждением, такого решения никто не ожидал. Шакрюк стоял замерев, все его ручки выжидательно поджались, а отростки с глазами слегка скрючились, выдавая напряжение и шок.

— Воля солистара закон, — промямлил гусень, дрожа отростками. — Это все ваши воли, наследница? Вы подтверждаете их печатью?

— Новых воль не будет, — кивнула Ана, поднимая руку. — Именем Кроноса, Хаоса и Олимпа я подтверждаю.

Печать вспыхнула и угасла, возводя слова принцессы в статус закона на территории её планеты.

— Что ж, прекрасно, чудесно, по окончанию совета меня выкинут из него, — выдавил гусень, и коварная улыбка вернулась на его пухлое лицо. — Но пока заседание совета не завершено, я использую полномочия главы, чтобы снять с себя полномочия главы. Слышите? Сам снимаю! А значит, к моменту вступления воли наследницы в действие — я уже не текущий глава. И смогу участвовать в выборах нового главы! Ха-ха, поняли? Я утомился, я уползаю! Но скоро триумфально вернусь.

— В таком случае, — без паузы ответила принцесса, — я отменяю свою четвёртую волю.