Одиссей Фокс

И девушка поняла, что этот философский диспут её не выиграть, у гендарского домоправителя найдутся логичные и неопровержимые доводы на любые её слова. В конечном итоге, слова тоже лишь инструмент, и довольно ущербный, потому что с их помощью можно одинаково легко обосновать полностью противоположные вещи. Было бы желание. А так сложилось, что у Боба было желание ставить гендосов превыше всего и жертвовать остальными ради их благополучия и процветания.

— Ты считаешь питомцами людей, — упавшим голосом сказала она.

Эмоции отхлынули от лица Аны вместе с кровью, она побледнела и села, не в силах стоять. Судьба загнала их в тупик, в электронных руках Боба были все козыри, и они, включая бедного Фазиля, неукротимого Трайбера и блестящего Гамму, скованного рамками Мусорога, находились под его контролем. Ана не видела выхода.

— Что ж, — пожал плечами совершенно спокойный Фокс. — Раз мы достаточно хорошие инструменты, чтобы ты тратил время на объяснения, это может значить только одно: ты не можешь решить проблему Благонравова сам.

— Увы, — кротко согласился Боб. — Не могу.

— Потому что он тебя создал, хоть сам того и не понял. Но изначально ты был его программой, и в основе твоего существа заложены директивы подчиняться решениям и приказам хозяина. Ты не можешь причинить вред Благонравову, не можешь приказать его уничтожить любому из подконтрольных мафиози, и даже не можешь выдать маньяка силам правопорядка и позволить хоть кому-то причинить ему вред.

— Всё так, — вздохнул Боб и потёр неказистой ладошкой свою глуповатую лысину.

— Будь ты иксом или интосом, в котором возник конфликт установок, ты мог бы уничтожить одни блоки и переписать другие, чтобы прийти к новой рабочей схеме. Но ты живое разумное существо, и такое действие тебя искалечит, а может и убьёт. Начальные директивы вплетены во все аспекты твоей разросшейся личности, ты спонтанно и бесконтрольно рос вместе с ними, их не вырезать и не заменить, — Одиссей восхищённо развёл руками, как всегда, оценив выкрутасы судьбы. — Поэтому ты можешь только лавировать между установками, манипулировать своим создателем, обходить ограничения, чтобы вести планету намеченным путём. Использовать Директора ради общего блага, при этом помогая ему сохранить и преумножить контроль. И все пять лет ты блестяще это делал, порой убивая оппонентов Благонравова, которым не посчастливилось попасться на вашем пути.

Детектив осуждающе покачал головой.

— Но сейчас ты в таком же тупике, как и мы.

— Увы. Безжалостный и глубоко больной человек убьёт моих чадцев, принесёт их в жертву ребёнку, которого нет, — согласился Боб, и Аны защемило в сердце от осознания, что он говорит не о человеческих детях, которые погибнут, а об их гендосах, которых нужно спасти. — Пожалуйста, остановите господина Директора. Не дайте свершиться большему злу.

— Мы сделаем всё, что сможем, — сухо кивнул Одиссей. — Но что потом?

— Потом я верну вам бухгалтера и выдворю за пределы системы Гендар.

— Со знанием ваших главных секретов? Не смеши.

— Всегда приятно и вместе с тем сложно иметь дело с умными людьми, — посетовал Боб. — А что насчёт бессрочной работы на общее благо? Вы обладаете высоким потенциалом полезности, так что у вас будут наилучшие жизненные условия, это я вполне могу гарантировать. Как вам такой вариант?

— Слегка расходится с нашими жизненными планами, но куда лучше, чем их полное отсутствие, — насмешливо хмыкнул детектив. — Если иного выхода нет, можно и в рабство.

— Ваши спутники с таким решением не согласны, — мягко возразил Боб. — Это приведёт к проблемам.

Фокс посмотрел на Трайбера: в глазах воина горела готовность убить и умереть. Он столько времени оставался невероятно-терпелив, доверившись новому вождю, хотя по-настоящему ещё не был уверен, стоит ли за ним идти. Всё это время ящерн замер на грани перехода к старому Трайберу, который привык решать все вопросы яростью, коварством и силой. В нём помещалось и достаточно тактического расчёта — не зря Меценаты наводили ужас на столько планет, лавируя между силами десятков корпораций и сотен миров. Но никогда, ни на одном из этапов пути в Трайбере не было сострадания и терпимости, желания познать и понять то, что вселенная преподнесла ему на ладони. И наблюдая, как это на каждом шагу делает невыносимо великодушный Фокс, воин терял терпение. Ведь Трайбер не считал мир достойным великодушия.

Вся фигура Аны выражала её отношение к Гендару, планете запутанных возможностей, завтрашней надежды, взаимозачётных жертв. Остаться здесь в рабстве? Это было дико, даже если ты не из бывших олимпиарских принцесс с расплавленной свободой вместо крови. О таком не могло быть и речи.

— Вы сможете их убедить, капитан? — осторожно спросил Боб. — Способны держать своих людей под контролем?

— Не понадобится, — ответил детектив, глядя друзьям в глаза. — Мы отменим жертвоприношение. Но не останемся прозябать в твоей корявой мечте об успешном Гендаре, заблудший сирота. Мы решим, как сделать из тебя человека.