Одиссей Фокс

— И за Тальятой, — добавила Ана. — Присмотри за ней.

— Большего нам и не требуется, — улыбнулся Фокс. — Правь Гендаром, призрак коммунизма, пока люди не прозреют и не свергнут тебя, плюшевый тиран.

— После чего состояние системы ухудшится по всем параметрам, — проворчал Боб.

— Да, но это будут их собственные ошибки, и они сами поймут, как их исправлять. На этом прощай, Боб. Надеюсь, ни у кого из нас в будущем не появится поводов к встрече.

Цикл спустя, поблёскивая обширными титановыми блоками на обновлённой четверти обшивки, «Мусорог» гордо вплыл в малые гипер-врата корпорации «Радун», и вошёл в растянутый на несколько часов прыжок, из которого выйдет в совсем другом месте.

Одиссей повернулся к Трайберу.

— Что думаешь?

— Неплохо размялись, — голос ящерна был спокоен и никого не сокрушал. — Ты выполняешь обещание. Я вижу новое и чему-то учусь.

Он помолчал, но всё же добавил:

— Только мне тесно в роли удобной декорации.

— Значит, нужно найти тебе применение. Хотя на мирном «Мусороге» это будет нелегко. Я подумаю.

— Бедные гендарцы, — сказала Ана вечером, прижавшись к боссу и зарывшись носом в его вихры. — Они прокляты жить в эпоху перемен. Но все стараются превратить эту жизнь из проклятия в благословение.

— Теперь им станет немного полегче, — успокоил её Одиссей, а потом внезапно хмыкнул.

— Что?

— Помнишь, как назвала нас Зойка?

— Леди и Косматый:)

— Отличное название для детского сериала о приключениях беглой принцессы и её космического пса. Я бы такой посмотрел. Кстати!

Он встрепенулся и даже отстранился от девушки, хотя сделал это с некоторым сопротивлением и трудом, всё же она была такая… Такая…

— Ты сказала, что в детстве читала про меня книги! Наконец-то есть время об этом поговорить.

— Ты не в курсе о книгах про свои же приключения? — недоумённо спросила Ана.

— Первый раз слышу. Ну, уже второй.

— Кгм. Это странно, ибо я прочитала все девять.

— Девять книг⁈

— Про похитителя планет, моё любимое! Про магната Джогру Калифакса и мстителя, который убивал его бионические корабли. Про десять мерцающих этноидов, о путешествии в Пурпурный параллакс и роман в стихах: песнь о сиренах Седьмого пояса.

— Что за бред? — поразился Фокс. — Это всё реальные дела, которые у меня были… В этой жизни. Но кто мог о них написать?

— Джерри А. Коннел. Так зовут автора.

Одиссей развёл руками в полнейшем недоумении.

— Ладно, — сказал он, — Как только появится свободное время между спасением вселенной и влипанием в неожиданные дела, обязательно выясним, что это за пройдоха. А сейчас надо как следует отдохнуть.

Фокс опустился на мягкие серые одеяла Аниного гнезда, и заметил, что девушка смотрит на него искоса, прикусив губу.

— Да, — сказала она, почти не порозовев до кончиков волос. — После Игры Древних и чёртового Гендара нам требуется весь отдых в галактике!

— Есть один древний, проверенный способ.

Ана вопросительно приподняла брови, и в тёмных глазах Одиссея, видевших столь многое, вспыхнула искорка.

— Вступить в симбиоз.

✦ Гендарская иерархия ✦

Чамба — уничижительное, типа тупое ничтожество

Шлемзы — завистливо-уничижительное «приезжие»: богатые туристы — лохи — обобрать

Чохи-чохи — приезжие-клиенты, с которыми контакт, улыбаться, оббирать потихоньку

Цуры — кидалы, разводилы, мелкие бандиты; это звание имя носят гордо

Грызьё — служители закона, гендарские силы правопорядка ГСП

Хакки — честные труженики, вот убогие, на них надо ездить

Фонси — жители планеты, обеспеченные, красиво одетые и красиво выглядящие, фонсят

Умани — богатые и влиятельные, элита; их лучше не злить

Ба́йцы — доны мафии, главы сфер, их все баятся

Цуран — глава всей мафии Гендара, первый дон всех донов

Таги — приставка для тех, кто с гендосом. Фонси-таг, цура-таг и т.д.

Тчадцы — чада наши, исчадия — гедарские дети

Боб — универсальный ИИ с человеческим лицом. А глаза такие добрые-добрые.

Дело #19 День Дракона

Единственное, чего нам не суждено утратить — это

пережитые утраты. Они остаются с нами навсегда.

Из родовой книги Мигора Шолета,

глава «Уложение о семи печалях, истинных и ложных»

В этот день Одиссей проснулся как по сигналу.

Как снова и снова пробуждался раз в двенадцать земных лет — один величавый оборот Танелорна — в точный день, час и минуту. Словно внутри него годами не замирал метроном, неслышно отсчитывая тики до заветного момента.

За иллюминатором очередного корабля светило солнце очередной системы или привычно чернел космос; царила техногенная симметрия или пёстрый беспорядок городов; глаз поражали удивительные пейзажи или архитектура незнакомых цивилизаций; гремели астероидные дожди или переливчато пели гравитационные бури; высились титанические врата с вереницами малых и больших кораблей. Не важно, что было вокруг — когда долгожданный момент наступал, внутри всё сжималось… Как в тот, первый раз.