Одиссей Фокс

— Я как раз проезжал мимо, когда ты купил её и бросил в корзинку. И заметил, как твоя жена украдкой сунула бутылочку для растворения сброшенной змеиной кожи.

— Дорогая, зачем? — не понял крулианец. — Тебе же ещё год до прирождения…

— Что будет, если вместо полироли залить в твою губку растворитель? — помог ему Одиссей.

Выражение ужаса, проступившее на змеиной морде, вызывало искреннее сочувствие. Каждый живо представил, как идеальная чешуя бедняги коробится, лопается и опадает. И как истерзанный, не готовый к смене кожи, он умирает в мучениях.

— Ахх ты бессердечная сссука! — возопил муж. — Как ты могла⁈

— Фсё просто: ты меня достал! — не смущаясь, шикнула супруга. — Самовлюблённый нарцисс, скушшный зззануда. Но раз меня раскрыли, то ладно, сссогласна дать тебе ещё один шшшанс.

— Тебе будет не лишним узнать, — несмотря на напряжённость обстановки, Одиссей улыбнулся, — что муж тоже задумал от тебя избавиться.

— Шшшто⁈

— Ты всё время жуешь жвачку для улучшения яда, верно?

— Порядочная змея должна быть максимально ядовитой.

— Я заметил, что ты взяла целую упаковку, — Фокс указал на лежащую в корзине строгую стильную шкатулку, а затем показал на матовую сферу с маркировкой «Опасно».

— Шшто это? — подозрительно спросила жена.

— Сссстроительная масса, для ремонта, — муж отмахнулся кончиком хвоста.

— Да ты ничего в жжизни не ссделал ссвоим хвостом, бездельник! — воскликнула крулианка.

— Х-х-хотел усстроить сюрприз.

— Это вздувающийся флюк, он реагирует на жидкость, — отрезал Фокс. — Я недавно заделывал им пробоины в своей мусорной барже. Крошечный кусочек, капля воды, и он моментально распухает на пару кубических метров.

Змея в шоке выронила жвачку, представив, как ей подсунули кусочек флюка, тот моментально раздулся прямо в пасти и разнёс несчастную в клочья.

— Хотел меня прикончить⁈ — почти завизжала крулианка, её голосовые связки были не приспособлены для визга, но она сумела. — Как ты сссмеешь, гад ползучий⁈

Змей пялился в потолок и невинно выравнивал чешуйки кончиком хвоста. В глазах змеиной красавицы появились крупные сверкающие слёзы.

— Но пошему, любимый, пошему?

— Досстала ссвоими придирками, — воскликнул крулианец, который наконец мог высказаться открыто и откровенно. — То не то, это не это, пилишшшь и пилишшшь, разве это жжизнь⁈

— Ах так, ссволочь? Я тебя укокошу вот этим шштопором! — крикнула змеюка. Её хвост обвил изящный витой инструмент для вскрытия топливных баков, и благоверная набросилась на суженного.

— А я утоплю тебя в сычуанском соусе! — шикнул муж.

Шипя изо всех сил, змеи заметались по корзинке так, что она вся тряслась, укатывая в пёструю магазинную даль.

Вот это страсти, подумала Жанночка, а с ней и все стоящие рядом. Если выживу, подумаю над изучением ментологии крулианцев. Все расы такие интересные!

— Я проинформировал, а дальше их дело, — развёл руками Одиссей. — Нам бы как-нибудь выжить. Корзинка, что с левикреслом?

— Обычное, от космоса не спасёт.

Урра, я же говорила! Мы обычные жизнелюбки, я со своим питомцем.

— Следующий ты, старый пройдоха.

Фокс указывал на впалую плешивую грудь хозяина магазина.

— Что? — гепардис изобразил туговатость. — Не слышу, сынок!

— У тебя самый очевидный мотив: ты пять лет едва сводишь концы с концами, — отрезал детектив. — Если магазин взорвётся, то не только освободишься от кредиторов и обрыдлой развалюхи, но и получишь большую страховку!

Кошак посмотрел на него отчаянным взглядом, внезапно съёжился и зарыдал, закрыв облезлую морду слабыми лапами.

— Он признаёт вину? — удивился луур, на всякий случай подняв парализатор.

Нет, он искренне страдает, что упустил столько денег. Жанночка прочитала эмоции старикана и озвучила остальным. Страховки у него нет.

— Какая на фиг страховка! — расхохоталась корзинка, которая не могла уловить няшину телепатию, но обладала инсайдерской инфой. — Хреновый ты сыщик, чувак, наш старикан не платит страховые взносы уже лет пятнадцать! Ему нечем.

Старый гепардис плакал обо всём сразу: о загубленной жизни, пустом сейфе и кошельке, об утраченных надеждах, магазине, хозяином и рабом которого он был уже столько лет. О безвыходности ситуации, плешивой шкуре, в которой всё время мёрзнешь, и о жалком существовании, которое приходится влачить. Переживания старика эхом отразились в стоящих рядом, и вроде бы скорбь должен чувствовать разум, но сжалось сердце.

Бедный дедушка, не плачь, всё же заскулила няша, сжав лапки в тоске.

— Чёрт, — Фокс утёр проступивший пот. — Возможно, я поторопился, время слишком давит. Кажется, я был не прав.

— Ты раскрыл двойное дно всех, кроме нас двоих, — негромко сказал луур. Повернувшись к лысеющему дяденьке, Одиссей увидел иглу парализатора, аккуратно нацеленную ему в живот.

— Но я точно знаю, что не закладывал бомбу и не устраивал теракт, — проронил луур. — А значит, террорист ты.