Одиссей покидает Итаку

В ходе разговора о постройке стационарной базы, не только удобной, но и долженствующей представлять здесь человечество, то есть отражать определенные эстетические и даже идеологические моменты, Левашов предложил, увеличив до возможных пределов пропускную способность своей аппаратуры, воспроизвести любое нужное и подходящее строение, до храма в Кижах включительно.

Однако идея эта, несмотря на свою внешнюю простоту и привлекательность (Олег даже успел спланировать возможные варианты внутреннего оформления собора), большинством голосом не прошла. Сыграла роль психология первооткрывателей, не захотевших стать просто эпигонами.

И вот тут Андрей и сказал:

— А какого хрена мы мучаемся? У нас же есть дипломированный художник. Вызовем сюда Лешку Берестина и пусть сделает красиво.

— О'кей, — согласился Левашов. — Канал я хоть сейчас перенастрою, а Алексей действительно может придумать то, что надо…

Шульгин при этих словах скрестил руки на груди и изобразил на лице некоторое сомнение. Впрочем, вряд ли относящееся к художественным и архитектурным способностям Берестина.

Новиков его сразу понял.

— А вот это ты зря… — в голосе его прозвучали неожиданно мягкие, увещевающие нотки. — Не путай грешное с праведным. Я имею в виду только Алексея.

— Ну-ну, — ответил Шульгин. Они вообще понимали друг друга более чем с полуслова, слишком многое в прошлом их связывало, включая и поверяемые тайны первых юношеских увлечений.

— Нет, отчего же, — тут же отреагировал Шульгин, причем так, что Воронцов с Левашовым даже и не уловили предыдущего, — просто я уже устал состоять офицером для поручений…

— А что делать, раз ты поручик? — улыбнулся Новиков, довольный, что Сашка воздержался от комментариев по сути вопроса. — Олега не пошлешь, он при технике, а Дим вообще человек новый. Я бы и сам пошел, но…

— Ладно, сбегаю, — сказал Шульгин.

Он действительно сбегал, дождался на уже привычной ему площадке дома напротив, пока уснет Ирина, и осторожно постучал в дверь.

…Задача, поставленная Берестину, была одновременно и крайне проста, и таила в себе хитрости архитектурно-эстетического плана.

Дом, или, как он уже назывался попросту, форт, который решено было воздвигнуть как опорный пункт человечества на Валгалле, должен был обеспечить комфортабельное размещение, защиту от возможных природных катаклизмов, агрессивных действий местной разумной и неразумной жизни, не располагающей, конечно, осадной артиллерией и ядерным оружием, гарантировать полную автономность на длительный срок и вместе с тем своим внешним видом достойно представить самобытную культуру и национальные традиции первопереселенцев.

Пока Берестин трудился над эскизами и чертежами, расчетами потребных материалов и набросками интерьеров, на строительной площадке развернулись работы «нулевого цикла».

Метрах в двадцати от края обрыва, у подножья колоссальных сосен, больше похожих на секвойи, разместили, а потом и выкопали с помощью двух экскаваторов котлован десять на десять метров. Вначале шел мягкий грунт, а потом ковши заскребли по сплошной гранитной подушке. И Воронцову пришлось вспомнить свою флотскую специальность минера и подрывника. Конечно, работа с минами заграждения и торпедами отличается от гражданской пиротехники, но только в деталях. И он вполне успешно бурил шпуры, начинял их итальянским пластитом, в щебенку дробил розовый зернистый монолит.

— Надгробные памятники из него делать — цены бы не было, — усмехнулся Новиков, налегая на перфоратор и сплевывая попавшую на губы каменную крошку.

— Ага. Особливо, если с травлеными портретами, — согласился Воронцов. — Счас как рванем — аккурат на миллион, если по десять тысяч за памятник считать…

Дойдя до глубины в пятнадцать метров, решили, что хватит. Отбойными молотками подровняли стены, выложили из готовых бетонных панелей пол, стены и три этажа перекрытий, обшили изнутри пенопластовыми щитами и вагонкой, проложили водопроводные трубы к ближайшему ручью и вывели за обрыв канализацию. Получились трюм и машинное отделение. В них установили три пятисотсильных дизель-генератора, емкости на пятьдесят тонн соляра, аккумуляторы от подводной лодки. Выше хватило места для складов, мастерских и стационарного поста управления СПВ.

Работали, разумеется, как хорошие армянские шабашники — часов по шестнадцать в сутки. И не потому, что было куда спешить, а от веселого трудового азарта, от непривычного ощущения, что работают для себя, от желания как можно скорее увидеть свои мечты и планы воплощенными в реальность.

К этому времени Левашов прямо между деревьями натянул медные шины, подвесив их на многозвенных фарфоровых изоляторах, по углам установил медные же параболические отражатели, и получилась третья по счету репликационная камера размером как раз с товарный вагон. Теперь он мог воспроизвести в ней все, что угодно, вмещающееся в эти габариты. Ну а если бы что-нибудь там все же не поместилось, камеру можно было раздвинуть и еще.