Одиссея батьки Махно

— Ладно, — наконец заговорил он. — Вот что, Голик, надо тебе пробираться к Новоспасовке и искать наших: Белаша, Вдовиченко, они где-то там залегли. Есть слух, что и блудный сын — Куриленко явился. Пусть правятся к нам, лыко-мочало, начнём сначала. С Деникиным управились, теперь пора за комиссаров браться.

— А где вас искать потом?

— Лева, ты что, маленький? Мы сейчас поднимем всю Екатеринославщину, весь юг. Там, где будет большая драка, там и мы, значит. Езжай и без них не ворочайся.

9. Тяжкий крест

Добровольческая армия стремительно катилась на юг. В Новороссийском порту творилось столпотворение — туда отходили и донцы, и кубанцы, и добровольческие части, уже давно потерявшие веру в победу.

Не верил в неё уже и сам генерал Деникин, и, понимая, что тяжелейший груз ответственности за поражение ляжет на главнокомандующего, он принял твёрдое решение оставить этот пост.

Переместившись со своим штабом в Феодосию, он отдал приказ генералу Драгомирову собрать 21 марта в Севастополе совещание высшего командного состава и избрать нового главнокомандующего, которому бы он — Деникин мог передать бразды правления.

В день начала Военного Совета группа генералов собралась на квартире генерала Витковского, где было принято решение просить Деникина не оставлять своего поста.

— Господа, я полагаю, у нас нет альтернативы Антону Ивановичу, — говорил Витковский. — Надо уговорить его оставаться на посту до конца.

— Да, — поддержал генерал Улагай. — Коней на переправе не меняют. Всё это чревато осложнениями на фронте.

— Где вы видите фронт, генерал? — не скрывая иронии, спросил Сиротин. — Он весь собрался в клубок в Новороссийске.

— Вот Деникин и прилагает усилия, чтобы переправить дончаков и добровольцев в Крым для усиления группировки Слащёва.

— С минуты на минуту Должен подъехать Кутепов. Интересно знать его мнение по вопросу отставки Деникина.

Приехавший мрачный генерал Кутепов, выслушав мнение генералов в отношении Деникина, не сошёлся с ними:

— Я знаю, что упрашивать Антона Ивановича бесполезно, господа. Он твёрд в этом решении, надо думать о его преемнике.

— Мы хотим всё же дать ему в Феодосию телеграмму, — сказал Витковский.

— Не советую. Насколько мне известно, Драгомиров уже упредил вас, он дал распоряжение не принимать в Ставку никаких телеграмм без его разрешения.

— Но это же самоуправство, — возмутился Улагай.

— А я считаю, что это разумный шаг, — не согласился Кутепов. — Этими верноподданическими телеграммами мы только раздражаем Деникина. Есть его приказ, его надо исполнять. Честь имею, господа. Не забывайте, Военный Совет начнётся в 2 часа дня.

— Мало ли что говорит Кутепов, — заявил Витковский. — Он всегда недолюбливал главнокомандующего. Я предлагаю всё же послать телеграмму Антону Ивановичу.

— Так в чём дело? — сказал Ползиков. — Давайте составим. По-моему, никто не возражает.

— Как дроздовцы, марковцы? — спросил Витковский.

— Мы все «за», — были единодушны представители добровольческих дивизий.

— В таком случае, я продиктую:

«Собравшись для участия в Военном Совете, — начал диктовать Витковский, — дивизии добровольческого корпуса единодушно решили просить Ваше Превосходительство остаться во главе армии. В дивизиях верили и всегда будут вам верить, и не мыслят другого главнокомандующего кроме Вас. Оставление Вами своих верных войск грозит несомненной гибелью нашего общего дела и приведёт к полному распаду армии».

— Превосходно сказано, — заметил Улагай, — прочувствованно. Адъютант, отправьте телеграмму.

Дворец, где намечалось проведение Военного Совета, был окружён усиленной охраной с пулемётами, патрулями, беспрерывно прохаживающимися по прилегающим улицам.

Открыв совещание, генерал от кавалерии Драгомиров зачитал письмо Деникина.

— Господа, я, как председатель Военного Совета, помимо приказа главнокомандующего получил и его письмо, которое прошу внимательно выслушать и принять нужные решения. Итак: «Многоуважаемые господа. Три года российской смуты я вёл борьбу, отдавая ей все силы и неся власть, как тяжкий крест, предназначенный судьбою. Бог не ниспослал успех нашим войскам; и хотя вера в жизнеспособность армии и в её историческое призвание мною не утеряна, порвана внутренняя связь между предводителем и армией, я более не в силах вести её. Предлагаю Военному Совету избрать достойного, которому я передам власть и командование. Уважающий вас А. Деникин».

Первым слово взял генерал Слащёв:

— Господа, я вижу здесь делегатов от всех частей и особенно щедро здесь представлен 1-й корпус, почему же мой 2-й корпус представлен лишь мной и моим заместителем? Это несправедливо.

— Уважаемый Яков Александрович, — заговорил Драгомиров. — Я действовал согласно приказу главнокомандующего, в котором как раз говорилось, что от Крымского корпуса в силу боевой обстановки норма представительства должна быть меньше. Согласитесь, вы же не могли отправить командиров полков на совещание?

— Конечно, нет.

— Я постараюсь при голосовании учесть ваше мнение о представительстве.