Одиссея генерала Яхонтова

И много лет спустя Виктор Александрович не соглашался с официально принятой датой начала второй мировой войны — 1 сентября 1939 года, когда Гитлер напал на Польшу и Англия с Францией объявили себя в состоянии войны с Германией. К тому времени война шла уже давно, и началась она, считал Яхонтов, в 1931 году, когда японцы отторгли от Китая Маньчжурию. Но то было на Дальнем Востоке. В самом этом термине, говаривал Виктор Александрович, заключена система отсчета, которая принимает за начало Западную Европу. Отсюда названия Ближний Восток, Средний Восток, Дальний Восток. То же и в США — Средний Запад, Дальний Запад. Центром «мировое» общественное мнение считает Запад Европы и Восток США. Одним словом, политический Гринвичский меридиан.

Разумеется, суть дела не в «престиже» той или иной страны, и менять сложившиеся географические названия было бы нелепо. Старые представления о центре и периферии мира приводили к сегодняшним ошибкам в политической практике, чреватым общей опасностью завтра. Пока вблизи Лондона, Парижа и Вашингтона не было военных действий, считалось, что на земле — мир, с сарказмом говорил Виктор Александрович. В 1935 году Италия захватила Абиссинию, но не считалось, что мир нарушен. В 1936-м началась война в Испании — «внутренние беспорядки» (хотя Германия и Италия вмешались), «некоторое исключение», «эпизод, который скоро кончится».

Что уж говорить о «Востоке», к которому «Запад» испокон веков подходил с другими мерками. «В колониях», мол, всегда убивают. Кто их там считал, этих индусов, китайцев, негров… Западный обыватель до сих пор имеет смутное представление о Нанкинской резне, начавшейся в страшный день 13 декабря 1937 года. Японцы убили там более 200 тысяч человек, причем в основном холодным оружием, после зверских пыток и насилий. Гитлер захватил Австрию — был «мир». Гитлер в союзе с бело-поляками и хортистской Венгрией растерзал Чехословакию «в мирное время», получив в Мюнхене санкцию Англии и Франции. И когда, уже в апреле 1939 года, Муссолини вторгся в Албанию, все еще считалось, что война не началась. Веселился Париж, веселилась Варшава, не говоря уж о Нью-Йорке. Летом японцы попробовали крепость советско-монгольского союза. Начались бои на Халхин-Голе…

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ По нашу сторону баррикад

Слово сказано

Новая книга Яхонтова вышла из печати в Нью-Йорке летом 1939 года.

Виктор Александрович дал книге название «Преодоление разлада». Тем, кто был хорошо знаком с ним, кто внимательно читал его статьи, начиная с давнего цикла «Вековой разлад», сразу было ясно, о каком разладе идет речь — о разладе между «верхами» и «низами» в старой России. Но книга рассчитана не на таких людей. Книга явно адресуется к среднему американцу, иначе говоря — к буржуазной публике. Очень легко написана книга, такое впечатление, что автор сидит в компании хорошо одетых и хорошо воспитанных, довольно состоятельных леди и джентльменов и с легкой улыбкой, порой иронично, порой забавно рассказывает занимательные истории. (Знакомые говорили, что коренной американец чувствует: книга написана очень хорошо, легко, без ошибок, но — иностранцем, явно в уме переводящим с какого-то языка.)

«Преодоление разлада» сделано по всем канонам американской буржуазной литературы такого жанра. Тщательно продумано деление на главы, особо тщательно — концовки глав (чтобы удержать внимание читателя, заставить его начать следующую главу). Хлесткие заголовки. И там и здесь рассыпаны комплименты Америке, ее отцам-основателям, ее демократии, счастливой участи ее народа. Зная, как падки американцы на титулы и чины, автор не упускает случая подчеркнуть, что тот-то князь, а этот — граф. Естественно, подробно описаны все его встречи с царем Николаем 11. Но все это — упаковка, оформление, прием. Автору нужно, чтобы его книгу прочли. Звучит, конечно, банально, каждому автору нужно, чтобы его книгу прочли. Но здесь тот случай, когда автор пишет для людей, не склонных к чтению, читающих только «легкое», избегающих «серьезного», что в их глазах равнозначно «нудному». Такова буржуазная публика, таков средний американец. До конца книги автору удается выдержать манеру светской беседы, оставаться человеком «этого круга», притом аристократического европейского происхождения. Это льстит читателю, это вынуждает его читать главу за главой. И хотя автор хитрит, он не обманывает.

Вот что он пишет в предисловии: