Одиссея Грина

Чиб вскакивает на ноги, кулаками и локтями прокладывает себе путь к выходу. Когда он, задыхаясь, появляется в доме, он находит дедушкину дверь открытой. В холле стоят люди из БСД и специалисты по электронике. Чиб бросается в дедушкину комнату. Посреди нее стоит Эксипитер, бледный и дрожащий — нервный шок. Он видит Чиба и сразу как то усыхает. Он говорит:

— Я не виноват. Я должен был войти. Это был единственный способ убедиться. Это не моя вина. Я до него даже не дотронулся.

У Чиба перехватывает горло. Он не может сказать ни слова. Он опускается на колени и берет в свои ладони дедушкину руку. На синих губах дедушки застыла слабая улыбка. Он снова выскользнул из рук Эскипитера, теперь уже навсегда. В руке у него последний лист рукописи:

ОНИ НАСКАКИВАЮТ НА БОГА

ЧЕРЕЗ БЕЗДНУ НЕНАВИСТИ.

В течение большей части своей жизни я видел небольшую кучку истовых и подавляющее большинство равнодушных. Но дух времени изменился. Слишком многие юноши и девушки проповедуют не любовь к Господу, но сильную антипатию к Нему. Это расстраивало меня. Молодежь вроде моего внука и Руника выкрикивает богохульства и таким образом превозносят Его. Если бы они не веровали, они бы не думали о Нем вовсе. У меня есть теперь некоторая уверенность в будущем.

ПЕРЕПРАВА ЧЕРЕЗ СТИКС

Чиб и его мать, одетые в черное, спускаются по туннелю на уровень 13-Б. У туннеля люминисцирующие стены, он очень обширен, а дальше — еще шире. Чиб называет фидо-кассе пункт назначения. Там, за стеной, белковый компьютер размером с человеческий мозг. Он производит быстрый подсчет. Из прорези выскакивает закодированный билет. Чиб берет его, и они идут к бухте, врезающейся глубоко в берег, где Чиб опускает билет в прорезь. Вылетает другой билет, а механический голос повторяет всю имеющуюся на нем информацию на международном английском языке на тот случай, если они не умеют читать.

В бухту врываются гондолы, они замедляют движение и останавливаются. Они не имеют винтов, а движутся за счет постоянного перепада гравитационного поля. Вся бухта разделена перегородками на маленькие порты. Пассажиры входят в предназначенные для них клетушки, которые подвозят их к гондолам. Двери автоматически открываются. Пассажиры входят в гондолы, рассаживаются и ждут, пока не закроется стенка безопасности. Из-под днища поднимаются пластиковые пластины, соединяющиеся вверху в купол.

Полностью автоматизированные, управляемые для безопасности еще одним белковым компьютером, гондолы ждут, пока берег не очистится. Получив приказ двигаться, они медленно отходят от берега и стягиваются к трубе. Здесь — пауза до получения нового сигнала, выполняемого в течение микросекунды, и вскоре все гондолы устремляются в трубу.

Вш-ш-ш! Вш-ш-ш! Другие гондолы их обходят. Труба светится желтоватым светом, словно газоразрядная трубка. Гондола начинает разгоняться. Их обходят еще несколько гондол, но и они тоже набирают скорость, и вот уже никто не может их догнать. Круглая корма передней гондолы — сверкающая добыча, которую они настигнут лишь на подходе к пункту назначения. Гондол в трубе не так уж много. Несмотря на стомиллионное население, в направлении Север-Юг транспорта почти нет. Большинство жителей Лос-Анджелеса предпочитают оставаться под защитой собственных микрорайонов. В направлении Восток-Запад транспорта чуть побольше, потому что некоторые — впрочем, их совсем немного — предпочитают общедоступные берега океанов муниципальным бассейнам.

На судне впереди звучит сирена. Через несколько минут труба начинает загибаться вниз и неожиданно наклоняется под углом в сорок пять градусов к горизонтали. Они пронизывают уровень за уровнем.

Чиб смотрит сквозь прозрачные стенки на людей и архитектуру других уровней. Очень интересен Лонг-Бич на восьмом уровне. Каждый дом — словно два кварцевых блюда для огромного пирога, поставленные друг на друга: нижнее — донышком вниз, верхнее — донышком вверх, и все это сооружение покоится на резной колонне — входе в парящую масленку.

На уровне 3-А труба становится шире. Теперь гондола стремительно несется мимо сооружений, вид которых заставляет маму закрыть глаза. Чиб сжимает руку матери и думает о сводном и двоюродном братьях, которые находятся за этим желтоватым пластиком. Этот уровень содержит пятнадцать процентов населения: умственно отсталых, помешанных, уродов, калек, стариков. Вон они толпятся. Равнодушные и перекошенные лица прижимаются к стенкам трубы, чтобы поглядеть на проносящиеся мимо красивые корабли.