Одиссея кота Бродского

В Москве все получилось почти как в Иерусалиме: верчу головой за ученым котом Пушкина, гуляющим по златой цепи, и направо, и налево, и чудеса происходят, и русалки сидят, только в Иерусалиме они сидели справа и слева в первом ряду, а в Москве русалки сидят и на стульях, и на ветвях, и в проходах стоят, а интеллигентные мужчины в шляпах выдают им с ходу стихи Пушкина и Бродского.

Продолжение Одиссеи магического кота: Миссисипи впадает в Волгу

Слава о магическом коте Миссисипи пошла по всей Руси великой, и кот получил приглашения приехать со своими чудесами в Самару, а также в родной город Бродского Санкт-Петербург.

Продолжая Одиссею магического кота Миссисипи на Волгу, в город Самару, я уже думал с большим интересом: что же читателям подсунет магический кот Бродского и что мне прочитают самарские зрители?

Презентация книги проходила в центральном книжном магазине «Чакона» полуторамиллионного города Самара, и в середине презентации я, как обычно, задал зрителям свой традиционный вопрос: что вы видите в книге кота и какой текст читает кот?

«Разговор с небожителем» был самым первым стихотворением Иосифа Бродского, которое я прочитал в своей жизни зимой 1977 года именно в городе Самаре (тогда он назывался Куйбышев). Стихотворение привез из Ленинграда мой приятель, оно было напечатано на ветхой пожелтевшей бумаге, а имя автора отсутствовало, как в Библии.

А какое первое стихотворение Бродского прочитали вы, читатель, и когда это было?

Мужчина в зале книжного магазина, не вставая с места, четко прочитал:

Апрель. Страстная. Все идет к весне.
Но мир еще во льду и в белизне.
И взгляд младенца,
еще не начинавшего шагов,
не допускает таянья снегов.
Но и не деться
от той же мысли — задом наперед —
в больнице старику в начале года:
он видит снег и знает, что умрет
до таянья его, до ледохода.

Иосиф Бродский, «Разговор с небожителем»

Потом я узнал, что мужчина, прочитавший стихи, — один из ведущих врачей в Самаре и каждый день на работе видит «… в больнице старика в начале года…».

Автор спрашивает самарских зрителей: какой текст они видят в книге кота?

Римские каникулы кота Миссисипи

Присутствовавшая на презентации итальянская переводчица заметила, что автор совсем неплохо выучил пару первых строк из «Божественной комедии» Данте, осталось еще немного — выучить все остальные.

Две героини книги — Аннелиза Аллева (слева) и Эвелина Шац (справа — с большим интересом смотрят, какой текст читает в Риме автор презентации в магической книге кота Миссисипи: «Nel mezzo del cammin di nostra vita mi ritrovai per una selva oscura» (Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу).

А на другой странице магический кот Миссисипи поместил слова Бродского из стихотворения «Римские элегии»:

Я был в Риме. Был залит светом. Так,
как только может мечтать обломок!
На сетчатке моей — золотой пятак.
Хватит на всю длину потемок.

Стихотворение «Римские элегии» посвящено Бенедетте Кравиери, «Вергилию Бродского», водившей поэта в начале 80-х годов прошлого века по Вечному городу.

А в начале 90-х годов был еще один «Вергилий Бродского-2», корреспондент в Риме Алексей Букалов, водивший поэта по Вечному городу и показывающий ему места, где еще не ступала нога туриста.

Алексей Букалов, несколько десятилетий проработавший корреспондентом в Италии и Ватикане, прекрасно знал и любил Апеннины. Он был знаком с тремя понтификами, начиная с Иоанна Павла II, был знатоком А. С. Пушкина, выпустил книгу «Пушкинская Италия» и был «Вергилием» Иосифа Бродского по Вечному городу. Мы познакомились в Риме на презентации книги «Бродский и судьбы трех женщин». Перед тем как прочитать «Письма римскому другу» с пометкой поэта «из Марциала», я предположил, что, возможно, «Постум», с которым Бродский ведет перекличку через 2000 лет, это и есть сам Марк Валерий Марциал (так как он родился сразу после смерти Иисуса Христа).