Одиссея кота Бродского

Магический кот Миссисипи в Лондоне подсунул себе под лапу четверостишие из стихотворения И. Бродского «Темза в Челси», которое мне после презентации прочитала женщина, живущая на берегу Темзы. «Прямо на самом берегу Темзы?», — удивленно спросил я. «Темзее некуда!» — коротко отрезала женщина.

Город Лондон прекрасен, особенно в дождь. Ни жесть
для него не преграда, ни кепка или корона.
Лишь у тех, кто зонты производит, есть
в этом климате шансы захвата трона.

И. Бродский. «Темза в Челси»

Основная заслуга ведущего исследователя творчества И. Бродского профессора Валентины Полухиной состоит в том, что она не только читала поэта, но и считала его метафоры и другие тропы, за что и получила от автора книги «Бродский и судьбы трех женщин» почетный титул «главбух Бродского».

Милан: Ла Скала кота приласкала

О чем думает любое живое существо — человек, кот или даже голосистый соловей, услышав имя города «Милан»? Конечно, об опере и о театре Ла Скала.

Поэтому презентация книги состоялась (не пугайся, читатель!) пока еще не в Ла Скала ☺, а в Музыкальном Центре Милана (MAMU). Миланская презентация отличалась от всех остальных презентаций тем, что в ней принимали участие не только автор и героиня книги Эвелина Шац, читавшая свои стихи, посвященные Иосифу Бродскому, но, как и положено в оперном городе Милане, певица (сопрано) Наталья Павлова, композитор Ираида Юсупова, а также итальянский художник и поэт Давид Колантони.

Автор на презентации в Музыкальном центре Милана представляет героиню книги Эвелину Шац — мостик между итальянской и русской культурами и людьми, с которыми она была знакома, с кем работала раньше и с кем работает сегодня.

«Бурлюк Бродского» — Эвелина Шац читает в Музыкальном центре Милана стихи, посвященные Иосифу Бродскому: «… каменный гость из вечности…» на фоне картины Пабло Пикассо «Герника».

Участники после презентации на банкете (слева направо): Давид Колантони, Наталья Павлова, Эвелина Шац, хозяйка дома Джаннин Гольдштейн, Ираида Юсупова и автор книги.

Это были поэты и нобелевские лауреаты Эудженио Монтале и Иосиф Бродский, выдающиеся актеры и режиссеры Эдуардо де Филиппо и Юрий Любимов (Эвелина была ассистентом Ю. Любимова и А. Кончаловского при постановке ими русских опер в Ла Скала), и люди современного искусства — композитор Ираида Юсупова, певица Наталья Павлова, художник и поэт Давид Колантони.

Третий диалог с магическим котом Миссисипи

— Знаешь, в чем заключается парадокс моей жизни? — промурлыкал кот грустным голосом перед презентацией книги в Милане.

— У тебя много парадоксов, — ответил я коту, — ты — вообще парадоксальная личность.

— Мой главный парадокс в том, что, прожив большую часть жизни в Милане, я еще ни разу не был в театре Ла Скала, хотя там и работала моя матушка, и сохранил «оперную девственность»!

— Что, что ты сохранил? — переспросил я кота.

— Понимаешь, любое существо может послушать оперу по радио или даже в каком-нибудь оперном театре. Но пока ты не побывал в Ла Скала — ты остаешься «оперным девственником».

— И что ты этим хочешь сказать?

— Хочу потерять «оперную девственность» еще в этом сезоне! — отчеканил кот.

— Боюсь, что тебе не удастся потерять «оперную девственность» в этом сезоне! После презентации у нас вечер занят — банкет в доме Джаннин Гольдштейн, мамы известного миланского дирижера Карло Гольдштейна, который, кстати, тоже будет на банкете.

Карло Гольдштейн дирижирует оркестром.

А на следующий вечер — последняя в этом сезоне «Аида», но на нее достать билеты совершенно невозможно ни за какие деньги!

— Ну, раз нельзя доставать билеты за деньги, — медленно промурлыкал магический кот, — остается доставать их без денег. Вот на банкете мы все и решим по поводу «Аиды». Надо уметь договариваться с людьми, — тихо и таинственно произнес кот, — слава Богу, матушка научила меня языку Данте и Верди.

— Ты бы лучше на русском подобрал что-нибудь из другой оперы, из стихов Бродского в свою магическую книгу, завтра — презентация, — перевел я разговор на другую тему.

— Почему это из другой оперы?! — возразил кот, — у меня уже давно все готово к опере Верди, — и выразительно продекламировал: