Одиссея писателя: Как найти вдохновение и соблюсти дедлайн

Танцовщица и хореограф Кара Тателбаум два года работала над мемуарами о своем волнующем взлете и стремительном падении в мире современного танца, а также о работе инструктором по пилатесу в Нью-Йорке. К тому времени, когда Кара попросила меня о помощи, она уже несколько раз сама исправляла черновик. Но, отправляя рукопись литературным агентам, от всех получала отказ. Те немногие агенты, которые дали развернутую обратную связь, указали, что в книге не развита сюжетная линия или отсутствует сама история. Кара собиралась придумать сюжетную линию и найти ту самую историю, но не знала, как это сделать. Ей был нужен свежий взгляд и новые идеи. Поэтому мы сели в поезд и отправились домой к ее родителям в долину Гудзона, где провели выходные, разбирая по буковкам всю ее рукопись.

Кара составила план, который мы попытались реализовать, чтобы произвести необходимые исправления, но вскоре он стал здорово сбивать нас с толку. Я предложила сделать то, чего она никогда раньше не делала: разложить всю рукопись по главам на полу ее комнаты. У нас получился ковер, покрывший весь пол.

Большинство из нас до того привыкли работать с цифровыми документами, что забыли, как иногда полезно использовать тактильные ощущения. Мы смогли собрать рукопись, как пазл, комплектуя фрагменты в правильном порядке.

Две главы из середины мы передвинули в начало. Несколько глав объединили в одну. Вырезали некоторые моменты и заполнили пробелы в повествовании. Глава за главой, мы формировали мемуары, пока в них не начала прослеживаться четкая сюжетная линия. К тому времени, как солнце опустилось за Гудзон, серия эпизодов превратилась в историю – историю Кары.

Энн Ламотт в книге «Птица за птицей» рассказала похожую историю о правке своего второго романа. Получившаяся в результате работы версия не была окончательной; редактор отверг ее. Пришлось все начинать заново, по сути, с нуля, с описания на сорока страницах сюжета, который в конце концов и стал книгой. После наших с Карой рабочих выходных ее мемуары тоже еще не были закончены или готовы, чтобы делиться ими с миром. Ей пришлось написать несколько новых глав, переделать часть старых и затем снова просмотреть всю рукопись, чтобы она была целостной.

Когда после всей проделанной нами работы один из агентов предложил представлять ее мемуары, процесс исправлений начался заново – на этот раз в соответствии с пожеланиями самого агента. Черновик пишется один раз, но исправления могут повторяться снова и снова, пока вам не начнет казаться, что вы живете с этой рукописью всю жизнь. Вы не помните, какой была ваша жизнь до того, и не можете представить, какой она будет, если вы когда-нибудь закончите данную работу.

Но одно из качеств Супергероя – это способность делать картинку все крупнее и крупнее, а затем уменьшить ее, чтобы полностью охватить взглядом. С этой точки обзора можно увидеть все, чего вы добились, и как проделанная работа – даже та, что в свое время казалась бесполезной или кажется таковой сейчас, – пошла на пользу произведению и помогла вам продвинуться к окончательной версии черновика.

Взгляд на исправления

Каждый раунд внесения исправлений учит вас чему-то в писательском мастерстве или вас самих. Нужно только активизировать сверхзвуковые волны, которыми обладают Супергерои, чтобы услышать эти уроки.

Неджин Фарсад хотела, чтобы ее мемуары были смешными; в конце концов, они назывались «Как заставить белых людей смеяться». Она писала пьесы, сценарии для кино и телепередач – все в жанре комедии – и выступала с собственными юмористическими произведениями, а также руководила кампанией против нетерпимости к мусульманам, в рамках которой создавалась серия комических плакатов для нью-йоркского метро.

Однако, когда пришло время написать главу об одном из самых ужасных моментов ее жизни, она не знала, как это сделать смешно. И в первом черновике написала как смогла.

Эта глава была посвящена истории о том, как в семнадцать лет Неджин участвовала в школьной комедийной постановке, где у нее была роль одной из участниц любовного треугольника. Театральный клуб давал спектакль для аудитории, состоявшей из трехсот парней, больше всего интересовавшихся в тот период уроками физкультуры и работой в автомастерской. Спектакль шел как обычно, но, когда исполнитель главной мужской роли по сценарию выбрал не стройную блондинку, а Неджин, пухленькую и в очках, из зрительного зала в адрес Неджин понеслись ругань и оскорбления. «Это был самый тяжелый и унизительный день в моей подростковой жизни», – рассказывала она.

Неджин не собиралась включать такую сырую сцену в мемуары; она планировала «спрятать свои чувства под слоем юмора». Но удивила саму себя, копнув глубже и позволив себе сказать то, что ощущала. Ее чувства были обнажены, болезненны и очень искренни, но это было тяжело читать.

Когда она вернулась к этому эпизоду в процессе правки, то смогла привнести в него юмор. Вместо того чтобы прятаться за комедией, она оглянулась на события, произошедшие много лет назад, и увидела, что в них было смешного.