Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского

— Нестор сын Нелея, слава и любовь ахейцев, ты спрашиваешь, откуда мы пришли. Я отвечу тебе. Мы с Итаки и живем у подножья горы Нейон, и плывем мы по делам своим, а не казенным. Я ищу по всей земле след моего благородного отца, многострадального Одиссея, с которым вы плечо к плечу сокрушили Трою. Мы можем перечесть всех, кто служил под Троей, можем указать, где и кого постигла горький рок. Но судьба Одиссея поныне покрыта тайной. Никто не знает наверняка, где он сгинул — на суше ли, от рук враждебных дикарей, или на море, под волнами Амфитриты.

«Поэтому я припадаю к твоим коленам, Нестор, и прошу: расскажи всю правду, как погиб несчастный Одиссей. Расскажи, видел ли ты его смертный час воочию, или слыхал от странника. Он был рожден в недобрый час, и во чреве матери обречен на погибель. Не щади меня и не смягчай правду, выложи прямо то, что ты видал. Я заклинаю тебя: если за тяжкие годы Троянской войны мой добрый отец Одиссей исполнил данную тебе клятву, — вспомни его заслугу и расскажи мне все, что тебе ведомо».

— Милый юноша, — отвечал ему Нестор, герой Герении, — сколько воспоминаний связано с Троей! Сколько мы, буйные необузданные ахейцы, там натерпелись! Рейд за рейдом в погоне за трофеями по туманным морям под командой Ахилла, бой за боем у стен королевской столицы Приама. Там погибли наши лучшие воины. Там пал герой сражений Аякс. Там пал Ахилл. И Патрокл, мудростью равный богам. И мой дорогой сын Антилох, добрый и сильный, и чемпион в беге, а какой воин! Но всех наших бед и несчастий не пересчитать. Хоть бы ты провел здесь пять или шесть лет, расспрашивая о потерях ахейского рыцарства, я не смог бы все рассказать, а у тебя лопнуло бы терпение, и ты бы живо исчез.

«Девять долгих лет мы старались повергнуть врага всеми мыслимыми уловками, и даже последнюю победу с трудом вырвали у Зевса. Но никто из нас не мог тягаться в изобретательности со славным Одиссеем. Он был непревзойденным стратегом и тактиком. Я говорю о твоем отце, если ты и впрямь его сын. Изумляюсь, глядя на тебя — у тебя та же манера говорить, что у него. Никогда бы не поверил, что молодой паренек напомнит мне речью великого Одиссея. Мы с Одиссеем всегда выступали в унисон, будь то в народном собрании или в королевском совете. Как будто от единого сердца, со зрелым суждением и предусмотрительностью мы наставляли аргивян и давали им единый совет.

«Так мы разорили высокий город Приама. Когда мы отплыли домой, боги рассеяли нашу армаду. Зевес решил омрачить обратное плаванье ахейцев, потому что не все оказались честными и разумными. Многих сгубила роковая ярость сероглазой Дочери могучего Отца. Она перессорила братьев, двух сынов Атрея. Два вождя бесцеремонно собрали ахейское воинство в неурочный час, на закате. Когда ахейцы сошлись, качаясь от выпитого вина, братья Атриды объяснили причину внезапного сбора. Менелай призывал немедля отплыть на далекую родину сквозь пучины морей. Это не устраивало Агамемнона: он хотел задержать отход кораблей и принести в жертву сотни быков, чтобы укротить смертоносный гнев Афины. Глупец, он не осознавал, насколько она непримирима. Бессмертных не так-то легко переубедить. Два брата стояли и переругивались перед строем вооруженных воинов. Армия тоже разделилась на два лагеря, и солдаты разошлись, бряцая оружием, в полном беспорядке. Ночью мы не могли уснуть: сон прерывали злобные мысли о наших боевых товарищах. Так Зевес готовил нам роковой удар.

«Поутру сторонники Менелая — моя половина войска — спустили суда на воду в спокойное соленое море и загрузили трофеи, добычу и пленниц, низко обмотавших бедра. Другая половина оставалась на берегу с главнокомандующим Агамемноном. Мы подняли паруса и отплыли. Наши суда быстро неслись, и море гладкой дорожкой стелилось под днища кораблей. Вскоре мы пришли в Тенедос, и, обрадовавшись возвращению в Грецию, принесли жертвы богам.

«Но Зевес не собирался так быстро возвратить нас домой. Он жестоко перессорил нас снова. Одна эскадра развернула гнутые носы своих кораблей и пустилась в обратный путь. Это была эскадра Одиссея: мудрый и изощренный король решил возобновить союз с Агамемноном. Но я, прекрасно представляя кровавые планы богов, бежал со своей эскадрой, а за мною последовал воинственный Диомед с дружиной, и, наконец, сам рыжий король Менелай. Он нагнал нас на Лесбосе, когда мы совещались, какой курс взять: пойти ли долгим путем в обход скалистого Хиоса, оставив Псиру слева по борту, или пройти с этой стороны Хиоса, мимо штормовых вершин Миманта. Мы обратились к богу за советом, и получили знамение: срезать напрямую открытым морем к Эвбее, чтобы поскорее убраться от беды. Попутный ветер разгулялся, и наш корабль быстро несся по рыбьей дороге, глубокой ночью достигнув Гераста. Мы сошли на берег и зарезали много быков, а их берцовые кости сожгли в жертву Посейдону в благодарность за безопасное плаванье по открытому морю.