Одна беременность на двоих

Неделя традиционно раскрасилась красными и розовыми сердечками — от витрин магазинов до футболок прохожих. На перекрестках появились продавцы роз, и их вёдра быстро пустели — старички спешили к своим бьюикам с охапками цветов, а я ограничилась покупкой шоколадных сердечек, чтобы раздать в классе — и, к ужасу, оказалась единственной, кто вспомнил, как мы объедались лакомствами в школе, не понимая ещё взрослого значения праздника. Во взрослом варианте он не для всех оказался весёлым, и многие лишь из-за дани традиции запасались «валентинками».

В магазине народ надолго зависал у стендов с открытками, но я не удосужилась разослать даже электронные — так запарилась с домашками, что с трудом вспомнила, кто из друзей действительно каждый год ждёт весточки. В итоге запостила огромное сердечко на странице Фейсбука — люблю всех, и пусть уже наступит завтра, потому что сегодня что-то шибко грустно, хотя ещё год назад этот праздник вызывал лишь приступы безудержного смеха.

Не беря в расчет ежегодные школьные безделушки, я впервые получила настоящую «валентинку» от своего серба — серебряный кулончик, и носила его рядом с крестом до нашего последнего свидания, а потом бережно положила в угол ящика и больше не надевала. Но не подарок я вспоминала, а наш праздничный поход в кино, который мы хотели отметить по-взрослому — вернее, Богдан просто поставил меня перед фактом, что налил в питьевую бутылку белое мускатное вино. Через тонированное стекло оно ничем не отличалось от воды. Однако мы не учли новых правил безопасности. Воду действительно всё ещё можно было проносить в зал, но только если мы нальем её из фонтанчика в самом кинотеатре. Охранник попросил Богдана вылить имеющуюся воду и наполнить бутылку внутри. Мы долго решали — чего нам больше жаль — вина или потраченных на билеты денег, и потом всё-таки решили посмотреть фильм, купив колу с попкорном.

Что делать нынче, я не знала — приглашать Аманду в кино даже с водой было глупо. Она объелась выходами в свет, что с подачи матери, что моего отца. К тому же, на носу была поездка к морским слонам. А про выходные в Салинасе думать вообще не хотелось.

И всё же для поднятия настроения я решила забежать в магазин за новой коробкой шоколадных сердечек. И зря.

— Зачем ты это купила? — напустилась на меня Аманда с самого порога. — Не видишь разве, что я кекс испекла!

От дверей действительно не было видно кекса, и как я вообще могла догадаться о её кулинарных планах заранее? Но оправдываться в очевидном не хотелось, и я просто отыскала печенью место в шкафчике. Как говорится, до лучших времён. И эти времена наступят явно не завтра.

— Не убирай! — Неужто передумала?! А что, беременная смена настроения! — Отцу отвезём.

Я открыла уже закрытую дверцу. «Мы» в отношении моего отца бесило больше отринутого печенья. Не «мы» собирались говорить, а «я». Я одна должна просить за Аманду перед тем, кто, возможно, даже в мыслях не собирается помогать. Очередной совместной прогулки с собакой я не вынесу. Отец изменился. Очень. И горечь предстоящей беседы не погасит никакой шоколад. По лицу же Аманды не догадаться, горчат ли её мысли, или она пребывает в лёгкой эйфории в предвкушении неожиданного разрешения всех проблем. Во всяком случае, связанных с жильём.

Я вскарабкалась на стул, подле которого бросила рюкзак, но тут же получила приказ вымыть руки и переодеться во что-нибудь более-менее соответствующее празднику. Так у нас праздник? В субботу я, скорее всего, поеду на похороны веры в собственную способность в чём-то убедить отца. Мама бы без раздумий пустила в дом Аманду, а отец может воспринять это вторжением в его личное пространство. Собственно так оно и есть на самом деле.

Пока я мыла руки, Аманда озаботилась моим нарядом. Вытащила из закромов красную майку, которую я не помнила, хотя ведь только недавно перебрала весь шкаф! Духовка нагрела комнату, и всё равно с голыми плечами я чувствовала себя некомфортно и нахохлившейся птицей сидела над тарелкой спагетти, борясь с ложкой и вилкой.

— Перестань сутулиться! — Аманда стояла над кексом с ножом в такой позе, будто собиралась пронзить меня клинком, если я тотчас не выпрямлюсь. — За месяц ты вообще осанку потеряла!

Я спрятала глаза в кекс — в форме сердечка. Неужели на кухне нашлась и такая форма? Ведь не могла же Аманда купить её специально к празднику — нам перед переездом ничего тащить в дом не следовало. Только я промолчала. Даже если так, Аманда отыщет для покупки оправдание. Праздник ведь!

Нож стрелой вошёл в сердце, и оно распалось на две равные половинки.

— Дальше резать?

Это что, вопрос? Даже если отменить ужин, я не запихну в себя такое количество шоколада! Однако ответом стало:

— Режь!

Аманда ведь для видимости спросила. Как всегда. Только выглядела не как всегда: взгляд бегающий, руки на бокале дрожат. И чего вообще достала бокалы для яблочной шипучки… Праздник…