Одна беременность на двоих

Аманда действительно пошла обратно в раздевалку, и я подумала, что у неё точно сорвет крышу во время родов, а я… Я вообще ничего не помню с курсов! Может, пойти с ней завтра? Но если я пропущу хоть одно лишнее занятие, хорошей оценки мне не видать. А я ведь пропущу, точно пропущу… Совсем скоро!

Однако утром я всё же предложила Аманде пойти с ней к врачу, но она отмахнулась:

— Я тебе позвоню, если что.

Но, к счастью, прислала лишь короткое сообщение: «Идёт прогресс, но раскрытия не намечается, хотя шейка матки начала готовиться к процессу. Скорее всего неделю перехожу».

Ещё две недели такого стресса? Да я на стенку полезу!

Глава семьдесят третья "Хи-ха-ху"

Я боялась найти микроволновку вновь забитой специями, но Аманда позабыла о микроволнах. Она следила за часами, засекая каждую схватку, даже не удостоверившись, что за той последует вторая. Как она пережила готовку брокколи, даже не знаю.

— Помнишь, я говорила тебе, что острая еда провоцирует схватки?

Звонок Аманды поймал меня у самой машины. Пришлось согласиться и заехать в магазин. Я набрала в корзину несколько пачек мороженной говядины с брокколи и острым соусом и безалкогольную основу для Кровавой Мэри. Заодно прихватила соус Табаско на случай, если еда покажется Аманде пресной.

Плита сияла чистотой, но мне всё равно мерещились хрусталики осколков. Мясо шипело на сковороде, и пришло время добавить соус. Запах тут же отозвался в животе желанием выпить полный стакан газированной минеральной воды.

— Ты мало купила, — заявила Аманда, наливая мне полный стакан Кровавой Мэри, но я тут же отодвинула его к ней.

— Это только для тебя. Я буду чай.

Во рту горело от брокколи. Если Аманда не загнётся сегодня от изжоги, я удивлюсь. Но удивляться не пришлось. Перед сном она выпила бутылку минералки и потом долго тяжело дышала, сгорбившись над животом.

— Может, дышать потренируемся? — предложила я, пытаясь её хоть как-то развеселить.

В блокноте у меня действительно нашлась запись о дыхательных упражнениях, и я поспешила перенести всё в заметки на телефон.

— Хи-ха-ху, хи-ха-ху, хи-ха-ху…

Мы приговаривали обезболивающее заклинание вместе, и образовавшийся от китайской еды горький комок мячиком скакал и в моём горле. Пять, десять, пятнадцать минут. Потом Аманда выдохнула, как паровоз, и заявила:

— Не помогает. Надеюсь, на схватках это всё же действует магически.

— Ванда говорила ещё про упражнение «дуть на свечки»…

— Так я это постоянно использую! — перебила Аманда зло. — Но сейчас мне кажется помогут лишь два пальца. Как на римских пирах. И можно снова жрать.

Я бы хотела рассмеяться, да не могла. Слишком крутило живот. Кажется, я отвыкла от готовой еды или подобной остроты.

— Лучше расскажи мне что-нибудь интересное.

Я пожала плечами: интересного ничего на уроках не было. Если только информация про первую феминистку Мексики заинтересует Аманду. Сестра Хуана Инес де ля Круз пошла в монахини, чтобы избежать участи женщины семнадцатого века— дома и детей — и продолжить учиться и творить литературу, став признанной десятой музой латинской Америки. Мы читали на уроке её стихи.

— Сейчас можно просто не рожать.

Аманда почти вскочила с дивана и ринулась в ванную. Звук откинутой крышки унитаза остановил меня. Два пальца не понадобились. Может, теперь ей полегчает?

— Я больше это есть не буду, — Аманда, пошатываясь, вернулась к дивану. — Как мы это ели раньше…

На этот риторический вопрос мой живот отказывался отвечать. Может, это нервное?

— Спать ляжешь? — спросила я очевидное.

— Я теперь всегда буду рано ложиться, ведь всё ночью обычно начинается. А ты можешь сидеть пока. Свет мне не мешает.

Сидеть надо было. И много. Доводить до ума все проекты, но хотелось одного — спать. Сейчас Аманда вновь выдула почти галлон жидкости — значит, станет бегать в туалет больше обычного. Пусть она теперь спит на полу, но мягкие кошачьи лапки ей никто не приделал, пока ещё. Как же мамы крадучись выходят из комнаты со спящим ребёнком?

Я загрузила в программу фотографии, сделанные на прошлой неделе в университете. Пальмы показались слишком тонкими, черепичные крыши плоскими, башни перекошенными — архитектурный проект я, кажется, завалю. За месяц я не научилась снимать ничего. Смотреть на мир через объектив, как у героя из фильма «Мосты округа Мэдисон» у меня никогда не получится. Если бы курс не входил в обязательную программу, я бы его бросила без всяких сожалений. Может, с пейзажами будет легче?