Одна девочка

– Математика! А эта ваша музычка – лишь крохотная часть её! – усмехаясь возражала Катерина.

– Сколько же любви сюда вложено?! – вдохновлённо сжимая у груди ладони продолжали дивиться соседушки.

А молодая хозяйка руки в боки и, согласно кивая головой, ухмылялась:

– Любооовь! Это даааа! Как без любвиии!!! Но исключительно по рас-счё-ту.

Огород изобиловал привычными и диковинными овощами. А вот «бесполезные» растения мама Катя не любила.

– Что цветы! Их не закрутишь на зиму. Ароматы эти твои – пшик – и нету! А из капусты щи сварить можно, – объясняла мать дочери простые истины.

– Но цветы так прекрасны… – вступала было Леночка.

Однако Катерина, зная наперёд всё, что скажет дочка, тут же безапелляционно её прерывала:

– Прекрааасны! Поглядиии-ка!!!

И мать шлёпает на стол увесистый кочан и, тыча на него пальцем, почти взвизгивает:

– Капуста! Вот она – прекрасна! Горох – чудесен! Репа – великолепна! Обед-то каждый день, поди, нужен! Как засосёт под ложечкой, тут-то и вспомнишь, как ароматно пахнет обычная вареная картоха. Лютиками да васильками, моя милая, не наешься!

Катерина говорила это и вместе с тем поражалась сама себе: как она уверенно произносит то, во что сама не очень-то верит, как громко вылетают из неё звуки, как по-взрослому, наверное, она в этот момент выглядит… И как же голос её стал похож на мать… И то, как стоит сложив на груди руки, и то как тыльной стороной кисти убирает непослушный локон со лба, и как не допускает и мысли, что у дочери может быть своё мнение и своя жизнь. Всё, что её пугало и раздражало в матери, тетерь так органично прижилось в ней самой… Катерина покраснела, отвернулась: невыносимо видеть эти глаза, в которых, конечно же, полное согласие, полное принятие, полная покорность. Детские глаза, родные глаза. Глаза похожие на неё, только светлые и чистые, как вода в Онеге в погожий день.

Хоть и была Леночка малоежкой, понимала: сказанное – веский аргумент. Как и сам авторитет матери – хозяйки и единственного взрослого человека в доме. А потому-то большая часть двора безоговорочно была отведена под огород. В его нанавоженной земле бодро рос и отборный картофель, и витаминная морковь, и белокочанная капуста, и сахарная свёкла и бог весть что ещё.

Росли овощи дружно. Что такое сорняки, они не знавали. Опылялись, зацветали и плодоносили своевременно.

Вообще, вся жизнь приусадебного участка велась соответственно таблицам, начертанным на пожелтевших клочках бумаги – пару лет назад Катерина выдрала страницы из отцовской агрономической книги и пришпилила их булавками прямо над кухонным столом. Последнее время она уже в них не заглядывала: интуиция подсказывала, когда нужна подкормка, когда орошение…

Овощи не то побаивались хозяйку, не то уважали. Но в любом случае от научных показателей не отклонялись и приносили богатый урожай, не смотря на все каверзы северного климата и причитания городских горе-огородников, заполонявших село летом до самых краёв – словно корнишоны в трёхлитровой банке.

Если бы это была фантастическая повесть, то я непременно сообщила бы, что овощи и в банки под закрутку сами полезали. Но не буду преувеличивать – ведь это только сказка. Здесь – правда. Да и труд Катерины не стоит недооценивать – огородные дела стоили ей немалого количества времени и мозолей. И ещё эта постоянно ноющая боль в спине!..

Но более всего тяготил страх – страх не справиться с хозяйством и воспитанием ребёнка. Он-то и заставлял молодую женщину трудиться, не поднимая головы, и делать заготовки впрок.

Так же – впрок – она любила дочь. Любила крепко, за двоих. Участь каждой одинокой матери стать лучшим отцом для своего ребенка. Если приноровиться – отлично получается.

***

От остальной части двора огород отделяла узкая бетонная дорожка. Огороженная с обеих сторон сплетёнными между собой железными прутьями, она тянулась от калитки до самого крыльца. По весне, чуть сойдёт снег, дорожка не выдерживала натиска дерзко и бесцеремонно пробивающейся жизни и приобретала ярко-зелёную окантовку. С годами цементная поверхность потрескалась, и по ней сеткой расползлись едва заметные трещинки. Они забились всем тем, что было способно плодоносить. И не успевала Катерина глазом моргнуть, как на дорожке, только её солнце пригреет, вырисовывался фантазийный зеленый орнамент. Крепкий бетон терзали неугомонные побеги – победить его, разумеется, не могли, но изрядно мучали. Сильные и неприхотливые, они, как и всё живое, устремлялись к свету.

Весь май женщина усердно боролась с «этим безобразием». Старалась выдергивать сорняки с корнями. Однако уже в июне Катерина сдавалась, понимая, что трава опять победила. И двор сразу преображался: предупредительно оглядываясь по сторонам, зелень штурмовала его, захватывая всё больше и больше территории. Растительность ползла, куда только могла, обрамляя всё, что попадалось на пути: пузатую ржавую бочку под водосточной трубой, накренившиеся столбы старых качелей, колодец-журавль, прогнившую скамейку и, наконец, начинала подступать к взрыхленной почве огорода….