Одна дорога из Генуи

До Марсальи должно быть не больше пары часов, если пешие вышли оттуда на рассвете и дошли до Боббио. И там мост через Треббию. Дорога по берегу реки, ошибиться негде. Знай себе, погоняй мула.

Увы. Впереди какой-то затор. Фредерик повернул налево и столкнулся с обозом, который грабили разбойники.

На дороге сложно грабить ночью. Потому что некого. Сложно грабить в двух шагах от городов — советами замучают. Сложно грабить на длинных перегонах среди полей — некуда спрятаться с награбленным. Лучшие места для грабителей это извилистая умеренно оживленная дорога среди холмов и проходимый лес с тайными тропинками хотя бы с одной стороны дороги. И чтобы по дороге ходили какие-нибудь совсем не местные люди. Не соседей же грабить. То есть, если очень хочется, то можно и соседей, но лучше вместе с ближними грабить дальних.

Здесь совпадали все условия. Крутые повороты, холмы, лес, глушь. Две телеги с товарами повседневного деревенского спроса из Генуи в Боббио как раз к воскресному торговому дню.

Растерянные обезоруженные охранники. Стыд и позор. Грустные возчики. Если телеги по лесной тропе не угонят, то лошадей вполне могут. Отчаянно ругающийся купец. Довольные грабители. Все одновременно что-то говорят и машут руками. К северу от Альп грабители давно бы попросили жертв не орать как потерпевшие, и те бы сразу проглотили свои два слова в минуту. Здесь же легче переорать человека, чем убедить его замолчать. Если не убивать, конечно.

Фредерик подумал, достать меч или слезть с мула. Крестьянская скотина, оказавшись в середине боя, будет только мешать всаднику в кого-то попасть мечом. Был бы один разбойник, максимум два, можно бы было зарубить их быстрее, чем мул испугается. Но их тут, похоже, пять или шесть. И один вроде с арбалетом, что совсем плохо.

Слезть, устроить драку, а потом ловить мула? Тоже плохой вариант. Фредерик под недовольными взглядами разбойников подъехал поближе к компании, спешился и сунул поводья в руку ближайшему возчику.

— Подержи!

Тот робко взял поводья.

— Зря Вы сразу не развернулись, мессир, — сказал один из разбойников, — Могли бы ноги сделать.

Фредерик не выглядел сколько-нибудь опасным. Мальчишка-оруженосец. Одет прилично. Без вещей, даже без седельных сумок. Блондин, то есть, точно не местный. Мул средненький. Пешеходов встречают по одежке, а наездников по скакунам. «Вы» и «мессир» в сложившейся ситуации не показатель уважения, а принятое обращение на уровне рефлексов.

— Какой мерой меряете, такой и вам отмеряно будет, — щегольнул эрудицией Фредерик, — Разрешаю развернуться и сделать ноги.

Разбойники расхохотались. Все шестеро. Даже тот, что с арбалетом.

После резни в леске у устья Тидоне и инцидента в Пьяченце Фредерик на какое-то время перестал всерьез воспринимать вообще любых разбойников. Подумаешь, один к скольки-то там. Он достал из ножен не меч, а кинжал, качнул его в руке и метнул в арбалетчика. Все оруженосцы балуются играми с ножичками. Вообще все. Не все достигают в этих играх высот, но живот неподвижно стоящего человека меньше, чем в десяти шагах, это очень большая мишень.

Банда резко замолчала и уставилась на товарища, который выронил арбалет и схватился за брюхо обоими руками. По правде сказать, это никакие не настоящие разбойники с большой дороги. Близко не ровня суровым душегубам Беккино или Шрама. Обычные нарушители порядка из окрестных деревень, которые перешагнули с уровня «тащить все, что плохо лежит» на уровень «тащить все, что плохо охраняется».

Фредерик достал меч, и разбойники попятились, робко вытаскивая свое оружие. Он понял, с кем имеет дело, ухмыльнулся и достал одного длинным выпадом. Остальные, будь они умнее, могли бы тут же контратаковать, но ничего не сделали. Фредерик зарубил еще одного, и оставшиеся разбойники рванулись с места, взлетели по склону и скрылись в лесу.

— Жестоко Вы, мессир, — сказал один из охранников, — Не по-христиански. Они же никого убить не хотели.

— Друзья твои? — спросил Фредерик.

— Нет, ну просто… — замялся охранник, и все поняли, что друзья.

Купец отвесил охраннику звонкий подзатыльник, тот не ответил. К ним подскочили приказчик и возчики и вместе с купцом принялись избивать предателя руками и ногами. Остальные двое охранников смущенно стояли на месте, переводя взгляды с товарища на мессира с окровавленным мечом.

Фредерик вытер меч, вложил его в ножны и забрал у плачущего разбойника с кинжалом в брюхе арбалет, рычаг для натяжения и колчан. Выстрелил в склон холма. Не везти же заряженный, чтобы он разрядился на какой-нибудь кочке в ногу мула или в голову встречного прохожего.

— Веревка есть? — спросил он у спасенных, не обращаясь к кому-то конкретно.

Обозники отвлеклись от правосудия, пошарили в телегах и подарили спасителю моток добротной тонкой веревки. Фредерик привязал арбалет к седлу, оглянулся и со словами «чуть не забыл» вытащил свой кинжал из раны еще живого разбойника. Кровь хлынула ручьем, но никто слезинки не уронил.

— Удачи вам, люди добрые, — Фредерик забрался в седло.