Тривульцио вернулся в 1499 году во главе армии Людовика ХII. Сансеверино провалил оборону, бросил Милан и отступил в Павию. Говорили, что Тривульцио трубил в рог, вызывая Сансеверино на битву на открытой местности, но тот уклонился от боя.
Годом позже Милан, как это принято в Милане, без боя сдали уже французы. Сансеверино в том же году попал в плен к Людовику ХII под стенами Новары. Здесь он в очередной раз вошел в хроники как неважный командир, поскольку проиграл битву, но как доблестный воин, поскольку честно сражался. Король конфисковал у него владения маркизат Боббио, состоящий из графств Боббио и Вогера, владений Олтрепо, Варци и Тортона, а также Кастель-Сан-Джованни, Валь-Тидоне и Вогера, недвижимость в Милане и раздал все своим верным рыцарям. Но турнирные навыки Галеаццо и личное обаяние остались при нем. Также за него ходатайствовали братья и кардинал Федерико Сансеверино. Поэтому Людовик в 1504 году взял Галеаццо с собой в поход на Неаполь.
На службе Франции Сансеверино показал себя достойным воином. В 1516 году уже Франциск I вернул ему Боббио, но не Кастель-Сан-Джованни и Валь-Тидоне, пожалованные Паллавичино.
В 1517 году Галеаццо выиграл судебный процесс против своего врага Тривульцио, уже маршала Франции, вернув себе собственность в Милане. В 1518 Тривульцио умер, а Сансеверино остался и неплохо себя чувствовал.
Перед тем, как начать разговор по существу вопроса, Сансеверино еще раз перечитал письмо от коннетабля.
Казалось бы, коннетабль снимает с себя всяческую ответственность. Но между строк явно написано, что коннетабль знает про «некий обоз». И, несмотря на «не могу прокомментировать, каким образом», ни в строках, ни между них не написано «я не знаю, что конкретно он везет в Кремону».
При этом «долг перед Его Величеством» это намек, что успешное завершение миссии угодно Его Величеству, а «не впасть в немилость так же, как впал я», это намек, что королева-мать может быть недовольна всеми, кто приложил руку к этой миссии.
Сансеверино подумал и решил, что, сидя в подаренной королем Вогере с вражеской армией в паре суточных переходов, было бы крайне неблагородно нагадить одновременно королю, коннетаблю, вице-королю Милана и командующему королевской армией ради того, чтобы выслужиться перед королевой-матерью.
Вопрос только в том, что вокруг Милана бегает не вся французская армия. Тортона прикрывает путь на Геную под мудрым руководством самого Галеаццо. И имеют право на справедливую долю армейских поставок.
Следуя традициям гостеприимства, Сансеверино сначала хорошо накормил гостей, а потом от светской беседы перешел к разговору по существу. Максимилиан опустил все подробности насчет умысла ограбить именно Рыцаря Королевы и рассказал про захват пиратского корабля силами пяти человек. Украсть золото у пиратов совсем не то же самое, что украсть его у Ее Величества. Преследователей же Максимилиан описал как конкурирующую банду, хотя и во главе с рыцарем. Все-таки, де Ментон жив, хотя и ранен, и может явиться в Вогеру хоть завтра.
К рассказу про абордаж присоедилился Фредерик и представил Устина в наилучшем свете. Сансеверино с первого взгляда ломал голову, кто этот загадочный рыцарь, говорящий на непонятном языке. Но рыцаря в Устине он распознал с первого взгляда. Чувство собственного достоинства, хорошие манеры и по движениям видно, что отличный боец.