Одна душа на двоих

Талик улыбнулся. Миска почти зависла в воздухе, продолжая подниматься, но очень-очень медленно. Подъем предметов мальчик тренировал под присмотром наставника Кальина уже почти год, но лишь недавно он стал получаться у него с первого раза – ровненько и без дерганья. Подвешивание же предмета в воздухе получалось у него немногим чаще, чем один раз из десяти.

Мальчик прицелился и, будучи незамеченным остальными, легонько толкнул посудину в сторону Шенне. Миска медленно проплыла на противоположный край стола и едва ощутимо тюкнула девочку в лоб. От неожиданности она открыла рот, но, завидев довольное лицо Талика, быстро сориентировалась. Чуть сдвинувшись в сторону, Шенне хихикнула, прицелилась и отправила снаряд обратно.

– Дар-матик, – вполголоса скомандовала она, и миска поплыла в сторону Талика.

Мальчик знал, что для перемещения подвисшего в воздухе предмета требуется совсем немного небесной силы, а потому без лишних раздумий последовал ее примеру – остановив ее по приближении к лицу струей воздуха, он запустил посудину обратно.

Сидящие рядом взрослые, все, за исключением отца Талика (не желавшего смотреть на жену, а потому упрямо наблюдающего за соседним столом), уже заметили детскую шалость. Никто из них, однако, не посчитал нужным ее прекратить. Как ни посмотри, а безобидной забавой они практиковали применение небесной силы, без которой не обходилось ни одно ремесло.

Несколько раз деревянный снаряд проделал свой путь с одного края на другой. Скорость полета с каждым разом возрастала – дети быстро увлеклись своей игрой. Талик уже готовился пульнуть посудину обратно, как за спиной его раздался знакомый голос:

– Не трать дары на пустяки, малыш!

Талик вздрогнул, фокус его усилий сбился, в результате чего миска ушла сильно влево и, минуя Яра Каира, врезалась в грудь его отцу. Тот ухватил ее за край и раздраженно шлепнул о стол.

– И помни, – невозмутимо продолжал поучать старейшина Яр Муган, не отрывая взгляда от стройного стана Альмы, – если истощится сила, твой дар-буган тебя не сможет защитить.

– Я знаю, – с обидой за прерванную забаву огрызнулся мальчик.

Эту прописную истину наставник Кальин повторял своим ученикам ежедневно. Талик ее под сомнение тоже не ставил – постоянно защищающий тело дар-буган требовал большого расхода небесных сил. Именно поэтому, как объясняли взрослые, до десяти лет детям вообще не дозволялось применять небесные дары.

– Муган, присядешь с нами? – кивнул молодому годами старейшине Яр Каир. – А ты, Шенне, немножечко подвинься!

– Нет-нет, Каир, я мимоходом, – тот перешел на противоположную сторону и в знак приветствия похлопал старого воина по плечу. – Эй, Альма, а мальчишка-то способный! – с хитрой улыбкой перевел он взгляд на женщину, надолго задержав его на ее аккуратном лице.

– Надеюсь, Яр Муган, – женщина отвела свои глаза на сына, – но все же рано говорить о том. Талик ведь слишком юн.

– Мудры слова твои, родная, слишком юн, – старейшина перевел свою с ехидцей улыбку на мальчика. – А интересно, чем Талик, как станет взрослым, заниматься хочет? Камни ворочать, как его отец, или как дед – работать в чистом поле?

В интонации старейшины несложно было услышать издевку. Отец Талика от злости закусил губу. Сделать, однако, он в той ситуации мог мало. В словах Яра не было клеветы или обмана, что не позволяло Корлику рассчитывать на успех при жалобе в Совет. Прочие взрослые напряглись в ожидании недоброго.

– Старейшина, зачем такое вопрошать? – запросто ответил мальчик, не успев оценить глубину скрытого в вопросе подвоха. – К чему способности небесной силы повернутся, тем и займусь.

– Смышленый малый! – довольно усмехнулся Яр Муган. – А если не проявится вообще больших даров? Так ведь случается все чаще. И в этом случае желание важно.

– Коль так случится, я б старейшиной хотел, – мальчику показалось, что такой ответ умаслит навязчивого старейшину, и тот наконец оставит его в покое.

Первым от смеха прыснул Яр Каир, за ним, прикрыв рот ладонью, захихикала Альма, после присоединились остальные. Засмеяться пришлось и старейшине. Сперва он обозлился, однако, завидев Талика потерянным и смущенным, быстро смягчился.

– Да сбудутся твои надежды, – посмеиваясь бросил старейшина, еще раз задержал взгляд на оранжевом платье и, развернувшись, медленно удалился.

Отец мальчика, едва подавляя гнев, еще раз стукнул деревянной миской по столу.

– Наказан ты, Талик, – сурово произнес Корлик, сжимая в руке миску.

– Но…

– Не спорь! – грубо оборвал родитель. – Прогулка отменяется сегодня.

Чувствуя, как материнская ладонь нежно поглаживает его по спине, Талик заключил, что вовсе не их с Шенне шалость и вовсе не его худой ответ старейшине были причиной наказания. Ему не впервые случалось без вины принимать на себя родительский гнев.

Оставалось лишь потупить взор и стараться сдержать навернувшиеся от обиды слезы.

2. Шенне

Девочке было очень обидно за своего друга, который, как она полагала, понес наказание незаслуженно. Обида усугублялась сорванными на вечер совместными планами, что сделало Шенне не на шутку раздражительной.