Одна и навсегда (ЛП)

– Эгоистично? Хочешь поговорить об эгоизме? Кто больше заботился о кайфе, чем о собственном сыне? А еще лучше – кто больше заботится о чувстве опьянения, чем о спасении собственного брака? – Я изо всех сил старался не закричать, но у меня ничего не получалось.

Годы сдерживаемой агрессии наконец вырвались из своей тюрьмы.

Ее тонкие, почти прозрачные губы оставались плотно сжатыми, подчеркивая трещины вокруг рта. Темные глаза казались почти черными, лишенными всякого выражения.

Поняв, что спорить с матерью – все равно что затевать драку с двухлетним ребенком, я стукнул по столу и подтолкнул к ней пачку бумаг.

– Вот. Я взял на себя смелость просмотреть список без тебя. Я обвел тех, кто мне нравится. Выбери одного – только одного – из этого списка. Это своего рода работа вдвоем, верно?

Нахмурившись, она отбросила бумаги в сторону, наблюдая за тем, как они полетели на пол, словно изящные перья, развевающиеся в воздухе. Они выглядели почти красивыми, но, к сожалению, ничто в доме Тайлеров не оставалось красивым надолго. Возьмем, к примеру, мою мать. Если бы она не употребляла наркотики и не злоупотребляла алкоголем, я мог бы представить ее яркой брюнеткой, полной жизни и надежд. Я печально смотрел на ее морщинистую, жесткую кожу. Она растратила свою жизнь впустую.

Я никогда не позволю себе сделать это снова.

– Выбери, кого ты хочешь, мне наплевать. – Я вскочил на ноги, чуть не опрокинув шаткий стол. – Я навсегда исчезну из твоей жизни. Можешь рассчитывать на это.

 

Глава 22

 

Зимняя погода выводила меня из себя. Каждое мгновение в Бэтл-Фоллс грозило переохлаждением или, по меньшей мере, пневмонией. Атмосфера была уныло-серой, без намека на зимнее солнце. Даже темные деревья, казалось, кричали, умоляя о тепле.

Я въехал на парковку «Новинок Росси» размером с Техас, стараясь не скользить по обледенелому асфальту – еще одно проявление гнева Джека Фроста. Поставив машину на стоянку, я тихонько застонал, заметив седан Рокки, чопорно стоявший впереди.

– Конечно. Почему бы ей уже не быть здесь.

Один неуверенный шаг за другим, и я приблизился к главным дверям магазина. Сквозь запотевшее стекло я разглядел тусклый свет, пробивавшийся изнутри.

– Ну вот, ничего не происходит.

Подняв руку в перчатке, я тихонько постучал, стряхивая конденсат. Отступив назад, без особого энтузиазма наблюдал за импровизированной гонкой между двумя отдельными каплями воды. К тому времени, как они добрались до нижней части дверного проема, я был практически эскимо.

– Д-давай, Р-р-рокки, я знаю, что ты з-з-десь. – Зубы болезненно стучали друг о друга.

Я постучал снова, на этот раз громче и настойчивее, но снова не получил ответа. Стук за стуком, ничего. Наконец, постучав в сотый раз, я заметил Рокки, которая тащилась ко входу в магазин. Судя по ужасу на ее лице, она чувствовала себя так же неловко, как и я. Она открыла дверь, но не подняла на меня глаз.

День будет отстойным, так как мы оба будем чувствовать себя некомфортно. Хотя, можно попытаться сгладить ситуацию.

– Черт возьми, девочка! – пошутил я, заскакивая внутрь. – На улице холодно! Что ты пытаешься сделать? Отморозить мои яйца или что?

Она подозрительно уставилась на меня так, словно я только что говорил на иностранном языке.

Я решил продолжать играть в дурачка.

– Что? Почему ты так на меня смотришь?

Она прикусила губу. Я опустил взгляд, разглядывая нежную розовую кожу, и с гордостью напомнил себе, что целовал эти губы всего две ночи назад.

– Я думала, что между нами будет неловкость, – призналась она, все еще пряча глаза.

– Почему? Потому что ты, наконец, поцеловала меня после почти десяти лет? – выпалил я, все еще очарованный ее губами.

– Прошу прощения? – Она отошла от дверей и быстро направилась к кассе.

Действуя чисто импульсивно, я погнался за ней и ответил:

– Да ладно, я всегда знал, что я тебе нравился. Удивлен, что ты так долго ждала.

Она побледнела.

– Я... я... э-э... подожди... что?

– Я не такой тупой, как ты всегда думала. Я на самом деле умнее, чем выгляжу, – сказал я как ни в чем не бывало.

– Я никогда не думала, что ты тупой, – огрызнулась она.

– Конечно.

В зиме плохо то, что, хотя снаружи адски холодно, в помещении все по-другому. Сочетание теплого воздуха с чувством легкого смущения и неловкости заставило мою кожу почувствовать жар. Хуже того, взгляд Рокки прожигал дыру во мне! Я снял куртку, полностью осознавая, что с меня почти капает пот.

«Способ признать вину, придурок».

Рокки наконец оторвала от меня взгляд и усмехнулась.

– Почему ты ведешь себя так равнодушно из-за этого?

Я удивленно моргнул.

– Я никак не веду себя. Я в норме. Почему ты ведешь себя так странно?

– Я унижена, – призналась она.

Значит, нас двое.

– Почему? – спросил я, не зная, как еще ответить.

– Я поцеловала тебя! – ее голос внезапно понизился, заглушая отчетливую боль. – А потом ты ушел.

Чувствуя себя виноватым, я сглотнул. Горло как будто было забито осколками стекла. Как я собираюсь выйти из этого?