Одна из нас мертва

Дин кивнул и со ртом, полным телятины, проговорил:

– Само собой.

Я не верила, что Оливия и Дин выполнят это обещание. Похоже, их предложение было сделано скорее для приличия, чем из желания исправить положение. Впрочем, Брайс тоже сделал широкий жест для приличия, так что, возможно, мы все были больше похожи друг на друга, чем я думала прежде.

– Кстати, о том, что еще нам следует сделать. Я тут поговорил с Брайсом и Марком и думаю, нам надо увеличить объем покрытия в наших договорах страхования жизни, Оливия, – небрежно сказал Дин, не переставая жевать.

Я в замешательстве посмотрела на Брайса:

– Почему ты вдруг решил поговорить об этом с Дином?

Брайс взял с колен салфетку и вытер лицо. В отличие от Дина, прежде чем заговорить, он тщательно прожевал свою еду и проглотил ее.

– Двоюродный брат Марка занимается страхованием, но дела у него идут не очень хорошо, вот он и поднял эту тему, когда мы все пили пиво. У них с Карен родился Райли, а мы с тобой только что закончили ремонт в нашем доме. Так что, по-моему, это хорошая мысль.

– А может, дело в том, что Марк планирует убить Карен, – сказала Оливия и, запрокинув голову, засмеялась.

Дин засмеялся вместе с ней.

Брайс фыркнул и, покачав головой, снова повернулся ко мне:

– Мы все стареем, и нам не помешает увеличить объем нашего страхового покрытия. Тем более после того, что случилось в салоне. Береженого бог бережет.

– Не то слово, – кивнула Оливия. – Ведь смерть приходит без предупреждения.

– Я хочу гарантировать, чтобы, если со мной что-то произойдет, ты была обеспечена, – сказал Брайс, взяв меня за руку.

– Но ты собираешься внести изменение в договоры страхования жизни нас обоих? – спросила я.

– Да. Мне не хочется о ней говорить, но Шеннон и я сделали то же самое. Мы оба хотели, чтобы, если с кем-то из нас что-то случится, другой был обеспечен. Когда я был женат на Шеннон, речь о детях никогда не шла, но, думаю, мы с тобой – другое дело. Я мыслю на перспективу, дорогая. – Он поцеловал меня в щеку.

Я взглянула на Оливию. Она поставила локти на стол и опиралась подбородком на руку, ловя каждое слово Брайса. Дин тоже смотрел ему в рот. Я посмотрела на Брайса. Его глаза были прищурены, явно прося меня сказать «да» и ожидая моего одобрения.

Все это было лишено всякой логики. У нас не было детей, и, если бы я умерла, Брайс все равно был бы в шоколаде. Ведь все деньги и так принадлежали только ему. Но я не собиралась обсуждать это с ним перед Оливией и Дином и поэтому кивнула и сказала ему, что посмотрю договор.

– Умница. – Он притянул меня к себе и снова поцеловал в щеку.

– Ну а как насчет нас? – спросил Дин, обращаясь к Оливии.

– Что насчет нас? – Она снова начала ковырять еду на своей тарелке, но опять почти ничего не съела. Моя тарелка почти опустела, а Оливия проглотила всего несколько кусочков.

– Думаю, нам тоже нужно это сделать. Моя работа не всегда бывает безопасной, и я хочу, чтобы ты была хорошо обеспечена, если со мной что-то случится… и наоборот. – Дин поцеловал Оливию в щеку.

Весь этот разговор был странен, эта тема однозначно не подходила для обсуждения на ужине в гостях. Кто вообще разговаривает о страховании жизни с людьми, которых он едва знает?

– Думаю, вы с Брайсом правы. Что плохого в том, чтобы делать ставку на смерть? – Оливия засмеялась.

– Точно! – Дин поднял свой бокал.

Оливия подняла свой, Брайс тоже, затем посмотрел на меня. Я нехотя последовала их примеру.

– Выпьем за смерть, – засмеялся Брайс. Они все выпили, утопив свой смех в красном вине.

Я сжалась при одной мысли об этом – о том, чтобы пить за смерть. Я поднесла бокал к губам, красная жидкость влилась мне в рот, скользнула по языку в горло… Во что же я ввязалась?

43. Карен

Я выключила свет и закрыла дверь в комнату Райли, тихо прошептав:

– Спокойной ночи, мое солнышко.

Затем стянула волосы в низкий хвост и прошла по коридору на кухню. И, взяв начатую бутылку красного вина, налила два бокала. Я выпила один из них и наполнила его снова, испустив вздох облегчения. Я ждала этого бокала вина весь день, чтобы притупить тревогу, нервозность, смятение, душевную боль – все, что терзало меня.