Одна к печали

Я обнимаю себя руками, так же, как он обнимал меня, легкая дрожь пробегает по телу. Хотела бы я что-нибудь сделать для него. Он кажется таким потерянным. И смерть Лолы, конечно же, дело темное. Естественно хотеть справедливости. Точно так же, как это случилось дома.

Мне становится слегка дурно.

Может быть, Тайлер и получил по заслугам, но кто в конце концов покинул эту проклятую страну?

Я закрываю глаза и прислоняюсь к стене.

Может, поэтому я не могу отпустить всю эту историю? И хотя я поклялась себе не ввязываться ни в какие драмы в этой школе, вот я, стою здесь и раздумываю, чем можно было бы помочь.

Вспоминаю его визитку и номер, который сохранила в телефоне. «Проверьте “Общество сороки”». Но что я знаю? Я и сорок-то никогда близко не видела, пока не приехала сюда, а теперь вижу их повсюду. У них странное оперение, которое на первый взгляд кажется черно-белым, но на самом деле у него такой маслянистый блеск, который при ином освещении становится голубовато-фиолетовым. Это вроде даже красиво. Они бродят по территории, выскакивая всякий раз, когда я выхожу подышать свежим воздухом. И, конечно же, есть еще сорочий пруд.

Я так и не вернулась к нему с подношением. От этой мысли меня бросает в дрожь. Может быть, все эти неудачи – не совпадение.

Делаю глубокий вдох, оглядываюсь, нет ли учителей или шпионящих префектов, а затем посылаю сообщение Патрику.

Было приятно увидеться с вами сегодня. Надеюсь, из Кловер выйдет детектив лучше, чем из меня.

Я направляюсь в общую комнату, где болтается несколько человек. Машу рукой Ронде, одной из девочек в моем классе истории, но она сидит рядом с Бонни, которая пинает ее в голень. Ронда смущенно пожимает плечами, прежде чем снова уткнуться в книгу.

Фан-долбаная-тастика.

Осталось всего восемнадцать месяцев.

Если они игнорируют меня за то, что я выступила против хулиганья, то гори огнем эта школа.

25. Одри

С чрезмерно громким вздохом я плюхаюсь в кресло, делая вид, будто открываю учебник. Дипломная работа по системе международного бакалавриата очень сложная, и я определенно не уделяю ей достаточно времени. Во всяком случае, не столько, сколько уделяет Айви. Эта девушка, кажется, находит дополнительные часы в сутках. К счастью, прежде чем я успеваю сделать вид, будто меня интересует моя курсовая, у ноги жужжит телефон. Я смотрю на экран. К моему удивлению, это Теодор. Интересно, что заставило его связаться со мной? Я не получала от него вестей целую вечность: думала, что он, как и все остальные, считает меня ПАРИЕЙ.

Привет! Что делаешь?

О, просто зависаю в общей комнате. Ты?

Трахаюсь со старушкой Шейлой.

Я читаю сообщение и не могу сдержать рвотный позыв.

Автозамене придется ответить за многое.

Что за черт? Это отвратительно.

Я уже готова заблокировать номер, когда приходит сообщение от Теодора.

СО СВОЕЙ ЛОДКОЙ. Старушка Шейла – так называется моя лодка.

У тебя яхта или что?

Типа того! Не как у Абрамовича… маленькая лодка под парусом. Я держу ее на приколе в гавани неподалеку от школы. А сейчас хочу поставить в сухой док. Вот и трахаюсь с ней. Тебе надо будет как-нибудь заскочить. Я бы с удовольствием прокатил тебя куда-нибудь.

Звучит круто. Хотя не уверена, достаточно ли хорошо я плаваю.

Я прослежу за твоей безопасностью.

Вплоть до конца ужина наша игривая беседа не прекращается ни на минуту. Этот парень начинает мне по-настоящему нравиться, я это чувствую. Он умный, внимательный, и, что ли, более зрелый, чем большинство парней дома. Он немного ботаник, в хорошем смысле, а теперь я узнаю́, что он еще увлекается парусным спортом.

О боже. Он, вероятно, именно тот тип парня, которого одобрил бы мой отец. Фу. Отвратительно. Но вот в чем суть: Теодор – не отвратителен. Я думаю, может, стоит пригласить его куда-нибудь? Наши дорожки не часто пересекались с того первого дня, и было бы неплохо познакомиться с ним поближе.

– Все в порядке?

Я поднимаю взгляд, чтобы увидеть Араминту, стоящую по другую сторону обеденного стола. На лице у нее озадаченное выражение.

– О, все в порядке. Задумалась, – отвечаю я. И жую губу, чувствуя себя неловко.

Она садится напротив.

– Слушай, мне и правда жаль, что тебе пришлось стать свидетельницей того, что случилось в уборной. С моей стороны это было очень неправильно и определенно не в духе старосты. Хочу, чтобы ты знала: я извинилась и перед Кловер.