Одна к печали

Мы пролистываем ее до первой страницы. Челюсть у меня падает на пол, когда я вижу надпись карандашом.

Первый шаг – на краю.

Ниже – грубый набросок сороки.

30. Айви

Я раскрываю от удивления рот и бросаю взгляд на Одри, которая смотрит в ответ широко распахнутыми глазами. Хотя набросок сороки немного отличается от того рисунка, что был сделан на спине Лолы, он определенно слишком похож для того, чтобы считать это случайным совпадением. Этот рисунок – маленький и тонкий, и все же карандашные штрихи грубы и хаотичны, отчего сорока выглядит растрепанной, даже зловещей. Клюв ее широко распахнут, крылья – распростерты.

Но слова над ней – еще страшнее.

– Первый шаг – на краю. – Голос Одри дрожит. – Айви. Это очень страшно. На каком краю? О боже. – Она хватает меня за руку, ее взгляд блуждает по моему лицу. – Ты думаешь, это имеет какое-то отношение к Лоле? Край скалы?

В моем мозгу вспыхивает образ Лолы, ее волосы развеваются на ветру, она смотрит в бурлящую темноту океана под утесом и идет вперед, чтобы сделать этот последний шаг.

Я качаю головой.

– Я не знаю. Как это может быть и… что важнее, зачем? Это будет до нелепого маленькое тайное общество, если каждому, желающему присоединиться, велят шагнуть со скалы.

Одри коротко смеется над моей мрачной шуткой, но, думаю, это нервное. Я продолжаю:

– Может быть, мы видим смысл, которого нет. – Закрываю книгу и пробегаю по ней пальцами, проводя по корешку и краям обложки, надеясь на какую-то подсказку. Может, часть обложки снимается?

– Ладно, а как насчет края полки? – Одри опускается на колени и начинает вынимать книги.

Я кладу «Тайны врановых» на пол и принимаюсь помогать. Может быть, что-нибудь вырезано на нижней стороне полки. Включаю фонарик телефона и вытягиваю шею, чтобы посмотреть. Радует, что сейчас мы в школе совсем одни, потому что, заметь нас кто-нибудь, решил бы, что мы сошли с ума.

Через час мы обе валяемся на полу библиотеки, окруженные стопками книг. Мы не приблизились к разгадке следующего шага, даже если он существует.

– Может быть, нас разыграли, – предполагает Одри. Она сдвигается так, что теперь лежит рядом, наши головы покоятся на неудобной подушке из книг.

– Должно быть, мы что-то упускаем. Ну, смотри, эта книга выглядит очень старой! Как можно ручаться, что следующий шаг не был сделан много лет назад?

Я вздыхаю и снова беру «Тайны врановых». Открываю и смотрю на надпись, желая, чтобы она раскрыла свои тайны. Но от книги не чувствуется ничего, кроме сухого, пыльного запаха. Возможно, Одри права. Какой бы знак тут ни был, он давным-давно исчез.

Я листаю страницы перед лицом, чтобы остыть.

– Тут правда стало жарко или у меня температура?

Почти мгновенно Одри садится, выхватывает книгу у меня из рук и резко выдыхает:

– Что это?

Я сажусь, хмурюсь, когда Одри поворачивает книгу в руках. Затем она загибает листы под небольшим углом.

– Это похоже на… что за черт? Рисунок?

– О чем ты? – Но именно в этот момент я вижу то, что увидела Одри. На первый взгляд срез страниц просто позолочен, но когда Одри нажимает на обложку так, что страницы выстраиваются ступенями, появляется что-то похожее на картину. Стоит закрыть книгу, и картинка исчезает снова. Она распределяет страницы так, чтобы показался тот самый угол, под которым картинка раскрывается во всей своей полноте.

– Вот! Держи так! – кричу я.

– О боже. Первый шаг – на краю. На краю книги?

– Должно быть. На самом деле, мне кажется, я видела это где-то раньше, – говорю я. Одри держит страницы неподвижно, и я смотрю на почему-то знакомое изображение старого викторианского флигеля, окруженного раскидистыми цветущими деревьями. Я щелкаю языком. – Я точно знаю, где это видела. Это миниатюрная копия одной из картин на стене галереи, ведущей к столовой. Та, что рядом с лошадьми и гончими. Все они написаны бывшими студентами!

– Следующий шаг? – спрашивает Одри.

– Должно быть, – киваю я и не могу скрыть возбуждения. – А ты думаешь, что это? След, ведущий к «Обществу сороки»?

– Понятия не имею. Но мы должны проверить, не думаешь?

– Абсолютно. Я чувствую себя Робертом Лэнгдоном. – Одри собирается положить книгу в сумку, но я останавливаю ее. – Если ты возьмешь ее, то сработает тревога.

Тот, кто это спланировал, производит на меня впечатление – это своего рода гений. Никто не мог вынести книгу из библиотеки тайно. Я знаю, что когда-то книги действительно были прикованы к полкам цепями. Этот первый кусочек головоломки, должно быть, пролежал тут целую вечность.

– Ладно, тогда давай сделаем фотку, – говорит Одри, балансируя краем страниц и пытаясь сфотографировать их одновременно. Как только нам удается это, мы кладем книгу обратно и спешно забрасываем остальные на полки, хотя и немного бессистемно. Миссис Линг закатит истерику, когда увидит, но мы слишком переполнены адреналином, чтобы беспокоиться об этом.

Мы несемся в столовую, не замедляя шага, пока не добегаем до выложенного плиткой коридора с галереей картин на стене.