Одна к печали

– Послушай, – говорю я, стараясь придать голосу как можно больше убедительности, – полиция всегда утверждала, что единственное, что заставило коронера вынести вердикт «смерть от несчастного случая», а не самоубийство, это то, что они так и не нашли записки, верно?

– Верно, – соглашается Кловер, скрестив руки.

– Ну, так мы нашли целый дневник. Лола была в очень удрученном состоянии. Ее сердце было разбито. Она стала совсем безрассудной. Перемена личности, резкая перемена в прическе и вот это вот все, – продолжаю я.

– Все это тут, – говорит Одри, вынимая дневник из сумки. – И выглядит оно довольно пугающе.

Она отдает дневник Кловер, которая начинает пролистывать его. Затем опускает.

– Возможно, это станет для тебя новостью, Одри, но куча девчонок тут, в Иллюмене, пишут унылые стихи. Это не значит, что она покончила с собой. Это ничего не доказывает!

– Ладно. Я собиралась подождать, нет ли у тебя каких-то реальных доказательств, но очевидно, что у тебя нет ничего. – Делаю глубокий вздох. – Это мистер Уиллис. Он – твой основной подозреваемый, не так ли?

– Почему ты так говоришь? – вдруг ставший резким взгляд Кловер мечется между нами.

– Потому что мы знаем, что это – тот «парень постарше», о котором ты говоришь, – отвечает Одри.

– Да? Она пишет о нем в дневнике? – Теперь Кловер смотрит возбужденно. Она снова пролистывает страницы. – Вы знаете, что он должен был встретиться с Лолой той ночью?

– Мы это знаем. Но она его не называет.

– Видите? Я должна продолжать подкаст. Я так близка к тому, чтобы получить от него признание.

Я качаю головой.

– Нет, Кловер. У него твердое алиби. Мы видели.

– Вы говорили с ним?

– Да, – отвечает Одри. – Мы видели его фото в Париже, и там стояла дата той ночи, когда погибла Лола. Он сказал, что Лола была одержима им. Но правда это или нет, теперь он покинул школу. Его больше нет здесь. Он никогда не вернется.

– Никогда, – подчеркиваю я.

– И это все? – Кловер моргает, затем плечи ее опускаются.

Я киваю.

– Он больше не будет преподавать. Ни тут, ни где-либо еще.

– Но постойте, он был не единственным моим подозреваемым! Лишь потому, что у него есть алиби… – Кловер замолкает на полуслове. – Я так долго варилась в этом, просто не могу поверить. – Она закрывает лицо руками.

Я кладу руку ей на спину. Несмотря ни на что, она все же моя подопечная и, самое главное, мой друг.

– По крайней мере, тебе не нужно беспокоиться о том, что еще может случиться в школе. Никто больше не должен пострадать. Все кончено.

47. Одри

Мы все молчим, пока возвращаемся в комнату Кловер.

– Ты будешь на вечеринке? – спрашивает ее Айви.

Кловер качает головой.

– Нет, думаю, я просто останусь тут и посплю. Чувствую себя разбитой.

Это заметно, взгляд у нее немного остекленевший. Айви приносит ей чашку чая из их маленькой общей кухни, а затем мы оставляем ее отдыхать, возвращаясь в наш Дом.

– Эй, ты поступила правильно. – Я дотрагиваюсь до руки Айви, останавливая ее перед входом в Дом Гелиоса и возвращением в хаос, где все готовятся к вечеринке.

– Думаешь? – Голос Айви едва слышен.

– Да. Этот жуткий мистер Уиллис уйдет из школы. А Кловер прекратит выпускать подкаст. Лола наконец сможет упокоиться с миром.

Мы поворачиваемся и поднимаем взгляд на портрет Лолы, как будто он зовет нас обеих. Дрожь пробегает у меня по спине. Потому что, глядя на ее лицо, я больше не вижу Лолу.

Я вижу Алисию.

– Хотела бы я сделать больше и для тебя, – шепчу я.

– Что ты сказала? – спрашивает Айви, пока мы идем обратно в свою комнату. Я чувствую себя так, словно мои вены все еще бурлят адреналином. Пожимаю плечами.

– Ничего. Наверное, просто не могу поверить, что все закончилось. – Я замолкаю, не проронив больше ни слова по пути в комнату.

Айви смотрит обеспокоенно.

– Не хочу давить, но это я привыкла быть тихоней. Знаешь, ты можешь поговорить со мной.

– Просто все стало немного чересчур. Все эти разговоры об убийстве и смерти, мне сложно с этим справиться. – Перед нашей дверью я делаю глубокий вдох. – Я ведь никогда не говорила тебе, что случилось дома, да?

– Нет, – тихо откликается Айви, не глядя на меня. Знаю, ей должно быть любопытно – мне было бы любопытно, – но я признательна за то, что она старается не давить на меня. Я пока никому не рассказывала об этом. И это последняя тайна, что остается между нами.

Мы заходим в нашу комнату. Я сажусь на свою постель, Айви – на свою. Подтягиваю колени к груди.